— Ба-арха-ат, — с сожалением протянула я, соскальзывая с него, поднимаясь на ноги и отворачиваясь. — Плевать на все, с тобой без сомнений осталась бы в этом мире и наверняка не пожалела бы никогда! Научилась бы жить заново, не вспоминая о том, что оставила позади. Как вы можете быть настолько разными? Как один может без единого слова лечить душу и дарить безопасность, а другой ранить каждым словом?
— Неужели каждым? — хриплый, ломкий голос Грегордиана заставил вздрогнуть, но я не обернулась, боясь прочесть в его глазах, сколько он слышал.
— Я говорила не с тобой, архонт Грегордиан!
— Вообще-то всегда со мной, — его возражение было лишено гнева. — И не нужно добавлять титул, когда мы наедине.
— Как прикажешь, — ничего не смогла поделать с тем, что в моем голосе послышалось лязганье замков, на которые закрылась моя душа в ожидании нового раунда противостояния.
— Я умею не только приказывать, — прозвучало так непривычно задумчиво для деспота, что я все же бросила взгляд через плечо. — Умел.
— В самом деле? — сначала фыркнула я, но, уловив краткий всполох уязвимости в серых глазах, застыдилась своей насмешки. Что я действительно знаю о нем, какое имею право судить?
— Думаю, когда-то правда умел.
Не желая больше выдавать свои эмоции, потому что просто предсказать не могла, какой будет на них реакция, снова повернулась спиной и посмотрела на Тахейн Глифф, хотя все происходящее внизу не доходило до моего сознания.
— Мне пора, Эдна, — все еще глухо произнес деспот, и я вдруг ощутила дыхание на свой шее, а его распростертая ладонь легла мне на живот, вынуждая кратко прижаться. И я подчинилась. Потому что хотела этого. Его такого, как сейчас, — настолько близко ко мне, что между нами, казалось, не было расстояния во всех смыслах.
— Вечером праздничный пир по поводу победы над драконами. Я хочу, чтобы ты была на нем рядом со мной. Прикажи Лугусу обеспечить тебя всем необходимым и поменьше трещать, обсасывая сплетни, которым уже целая вечность.
И спустя мгновенье наш контакт исчез, а я оглянулась лишь для того, чтобы заметить край его рубахи, мелькнувшей, когда он спрыгнул уже на своем балконе.
Ну, естественно, не «согласилась бы ты составить мне компанию» или «как насчет поужинать на людях». Да и бог с ним! Учитывая предыдущие события, приглашение могло быть и гораздо менее цивилизованным.
Глава 7
Проклятая улыбка! Эдна же ею в одно мгновение заживо его вскрыла, без малейших усилий добравшись до веревок из чистого железа, плотно опутавших и держащих в целости его душу, и небрежным легким движением будто срезала множество из них. И от этого в его груди моментально стало тесно и больно, как когда-то давно, а ведь он запретил себе даже помнить о том моменте жизни, когда проявил себя как уязвимый, доверчивый слабак. Только полный идиот желал бы повторения столь унизительного опыта, а он, слава Богине, не такой! И все же в ту секунду, глядя на Эдну, деспот не мог думать ни о чем, кроме как продлить, сохранить, повторить это мягкое восхитительное сияние ее свободной, расслабленной улыбки. Словно вся ее кожа стала излучать теплый, ласкающий его жестко стянутое нутро свет, чьи микроскопические лучистые золотистые капли задрожали на кончике каждой ее ресницы, на любом мельчайшем волоске на ее коже, срываясь и заполняя воздух между ними, врываясь в его легкие флюидами шокирующего замешательства и …счастья? Грегордиан тряхнул головой, отмахиваясь от этой чуши. Ему следовало запретить ей эти проклятые, делающие его будто слабоумным улыбки, а не требовать повторения!
— Могу я узнать, стоит ли всем собравшимся в зале приемов ждать твоего появления, мой архонт? — столкнувшись с шагающим по коридору в совершенно противоположную сторону деспотом, Алево тут же увязался следом. И полноценный ответный оскал в качестве открытой демонстрации раздражения, естественно, не отпугнул его. С этим упрямым асраи устрашающие всех гримасы Грегодиана никогда не срабатывали. И это всегда одновременно злило и радовало архонта. Алево вечно был словно его неуместная, но неизбежная совесть плюс здравомыслие. Как ими не швыряйся и сколько не затыкай, они все равно липнут и сверлят мозг.