— Ты была права, — говорит мама, сделав маленький глоток латте.
— Конечно, я права, — шучу я. — Но о чём ты конкретно?
Она смеется.
— Ты выросла. Ты почти женщина. — Она протягивает руку над столом и легким прикосновением снимает ниточку с моей толстовки.
— Фу, мам, не говори о том, что я стану женщиной, на публике, — говорю я, заставляя её снова тихонько смеяться.
— Извини, Элизабет. — Она называет меня Элизабет, когда мы вместе вне дома. — Я просто сентиментальна.
— Всё в порядке, я понимаю, о чём ты.
Я киваю в сторону двери, мама следует за мной. Когда мы выходим на яркое солнце, я счастлива провести время с ней и даже начинаю чувствовать небольшую ностальгию. Я думаю о лимонно-зеленом игрушечном домике во Флориде, который она купила подержанным и декорировала кусочками обоев. Она ложилась рядом с нами тремя так, чтобы мы могли прижаться и читать сказки на ночь. Она пела нам сочинённую ею песенку, назвав её «Три маленькие птички»; я всегда любила эту песенку.
На одной из стен она повесила помеченные картинки далеких людей и мест, вырезанные из журналов и книг, — я думаю, она хотела, чтобы мы жили в мире, хотя мы никуда не ходили. Мысль о том, как упорно мама работала, чтобы сделать нашу семью счастливой, сжимает мне сердце. В этот момент я снова чувствую близость с ней, такую, к которой мы привыкли.
Двумя часами позже я ненавижу мою маму всеми фибрами души.
В обед она бросает бомбу: одобрены свидания с Дэвидом Ченслером. Очевидно, что у неё есть друг в школьном совете и… Кого действительно заботит, почему и как? Нижняя строчка в списке показывает, что Дэвид лучше, чем Шон.
В то же время Элла и Бетси задают логичный вопрос:
— Мы действительно собираемся разбить свидания на части, или Элла может выйти на улицу ночью, если свидание вечернее?
Я не думаю ни о чем, но мама, вероятно, знает, что её решение было принято во время нашей прогулки в книжный магазин сегодня. Почему она побеспокоилась спросить о Шоне, если позднее она планировала предотвратить мои шансы с ним?
В середине разговора я встаю и сливаю мою полную пастой тарелку в раковину, затем уношусь в свою комнату. Никто не останавливает меня, никто не приходит в комнату отдыха ночью.
Позже Шон бессознательно сыпет соль на рану.
Я думаю, мы должны встретиться после первого тайма в пятницу.
Я пялюсь на страницу целую минуту, эмоции сменяются одна за другой. Сначала я ликую — он хочет встретиться! — но затем я убита горем из-за моей реальной жизни. Ничто в этой ситуации не является даже отдаленно справедливым. И хотя я должна найти способ, чтобы вежливо отказаться, я этого не делаю. В этот момент я как будто одержима нормальной девушкой, девушкой, которой мама не диктует, с кем встречаться.
Как тебе, а?
Я вижу, что он пишет другое сообщение, и с нервозностью ожидаю, чтобы прочитать его.
Да. Я имею в виду, вы будете поддерживать команду, я буду снимать. Кажется прекрасным.
Это великолепная идея; на самом деле, это лучшее, что я услышала за всю неделю.
Я добавляю иконку со счастливым смайликом, благодарная за то, что Шон не может увидеть моё реальное лицо: красное и покрытое пятнами от слёз. Вздохнув тяжело и глубоко, я читаю:
Итак. Ты согласна?
Я кусаю губы, пытаясь обдумать извинения. Я знаю, я не могу сделать это. Мама ясно выразилась: только Дейв или никто. Но помимо этого игры проходят вечером; Бетси единственная, кто может встретиться с Шоном. Согласиться на это бессмысленно, как и носить дождевик в Сан-Диего. Но несмотря на всё это, нормальная девушка во мне просто хочет насладиться моментом.
Я не могу заставить свои пальцы подобраться поближе к «н», «е» и «т». Вместо этого я пишу:
Возможно.
Глава 8
Мама собирается на работу, когда я возвращаюсь из школы домой в пятницу. Обычно мы не видимся по вторым половинам дня, которые были блаженством на этой неделе. Но сегодня нет чирлидинга из-за игры этим вечером.
— Я оставила цыпленка с рисом в холодильнике на трапезу, — говорит она, когда я захожу на кухню.
— Почему ты просто не можешь сказать «ужин», как все нормальные люди? — спрашиваю я, осознавая всю нелепость моего недовольства. — И я ненавижу цыпленка, — добавляю я, что входит в список моих самых ложных утверждений. Но я все еще зла на нее, и отказ от цыпленка — доказательство бойкота. Ну, или, во всяком случае, я говорю, что ненавижу. Никогда не знаешь, чего ожидать, когда наступает время ужина.