Почти в тот же момент, я осознаю три вещи:
1. Три шара розовые, с написанными на них словами;
2. Дейв и его друзья наблюдают неподалеку;
3. С другой стороны ко мне приближается не кто иной, как Шон.
Мой настоящий парень.
Тот, кто прямо сейчас уже слишком зол на меня.
Грейсон и незнакомая мне девочка стоят у их общего шкафчика через проход. Я умоляюще смотрю на Грейсон. Несмотря на то, что она, вероятно, всё ещё думает, что я лгунья, она тепло улыбается и сливается с толпой, нагибаясь, чтобы подобрать шары, по мере приближения. К тому времени как она добирается до моей половины коридора, у неё в руках охапка шариков.
— Лили, не могла бы ты принести сумку из офиса? — зовет Грейсон через плечо.
— Конечно, — говорит Лили, хлопая дверкой шкафчика и растворяясь в море людей. Я смотрю на Дейва и замечаю, как один его друг толкает его по руке локтем в качестве поздравления. Это раздражает. Между тем, люди продолжают глазеть и смеяться над шкафчиком, которого вырвало теннисными шарами, и девушкой, отчаянно пытающейся их сдержать.
Что бы это ни было, это явно не романтично.
— Спасибо, — говорю я Грейсон. — Думаю, он любит широкие жесты. — Я киваю в сторону Дейва.
— Я тоже так думаю, — говорит она, посмеиваясь. Начиная со всего этого выгляжу-как-кузина, между нами образовался невидимый клин, и это не так, как если бы мы знали друг друга хорошо задолго до.
— Ты не собираешься читать это? — спрашивает она, указывая на розовый шар, затем изворачивается, чтобы поймать желтый, который пытается выпрыгнуть из её рук.
— О, точно, — говорю я. Один мяч с текстовым сообщением лежит рядом с моей левой ступнёй. Я поднимаю его.
«ДЕЙВОМ?» небрежно написано черным на пушистой поверхности. Запутавшись, я смотрю на ноги и ступни в поисках других. Я вижу знакомую обувь, остановившуюся рядом со мной.
— Не это случайно ищешь? — спрашивает Шон, протягивая розовый теннисный мяч, со словом «ПОТАНЦУЕШЬ», написанным на нем. Лицо Шона нейтрально для толпы, но глаза кипят. И я понимаю его: мы просто боремся с моей мамой, а теперь он наблюдает, как другой парень зовет меня на танцы перед всей школой.
Я беру мяч и смотрю на Дейва, чья грудь выпятилась, как у петуха. Шон прослеживает направление моих глаз и легонько качает головой, затем продолжает двигаться в сторону своей аудитории. Я хочу последовать за ним, но я застыла. К счастью, звучит предупредительный звонок, так что толпа редеет. Шкафочный помощник Грейсон, Лили, вновь появляется с огромным мусорным мешком, и мы втроем проводим оставшееся время за сбором мячей.
— Спасибо вам за помощь, девчонки, — говорю я, наклоняясь, чтобы схватить последний мячик.
— Это не такое большое дело, — говорит Лили, кивая на мешок. — Куда ты хочешь их деть?
— Оставлю их в спортивном зале. Уверена, они могут пользоваться ими.
— Вероятно, не этим, — говорит Грейсон, вручая мне розовый мячик, на котором написано «С».
«ПОТАНЦУЕШЬ С ДЕЙВОМ?»
Когда звенит последний звонок, я оборачиваюсь туда, где он стоял: он ушел. Он заставил меня, Грейсон и Лили опоздать на урок, но даже не подождал моего ответа. Боже упаси, если он тоже опоздает.
Это была показуха перед толпой, а не для Элизабет Бест.
Не для Эллы.
Не для Бетси.
Не для меня.
— Я думаю, нам стоит порвать с Дейвом, — решительно заявляю я той ночью во время рекламной паузы. Я не разговаривала с Шоном со времени нашей ссоры, и я в угрюмом настроении. Мы едим мороженое в комнате отдыха, и Элла не переставая смотрит через плечо, возможно, потому что мы разговаривали о Петре, и Маме, и Шоне, и других секретах, но это надоедает мне. Все мне надоедает.
— Повтори? — спрашивает Элла, хотя она слышала меня. Ее полная ложка зависает в воздухе.
— Я на все согласна, — говорит Бетси, перегибаясь и съедая мороженое с ложки Эллы.
— Смешно, — говорит Элла, морща лицо в недовольстве.
— Все к этому и шло, — говорит Бести со смешком. — И кроме того, у нас есть вполне обоснованные основания на это.
— Мне все еще не нравится, что ты плюешь на мою ложку.
Я закатываю глаза из-за этих двоих, и шоу начинается; смысл потерян. Ну, или, по крайней мере, мне так кажется. Начинается особенно напряженная сцена, и вдруг Элла хватает пульт и нажимает на паузу.