Однако, какими бы небыли времена, женщин, среди данной профессии, как бы её не называли, можно смело считать по пальцам. Не их это дело, не с их чуткими сердцами, ковыряться во внутренностях свежеубиенных больших боссов, ища застрявшую где-то между кишок пулю, или же препарировать, уже успевшего покрыться плесенью девяносто летнего старика, тихо умершего в своей постели. Нет, не их... но мою маму, полное несоответствие любимого дела женскому полу, никогда не смущала. Еще бы, где, как не в морге, можно поковыряться в человеческих органов, не будучи при этом связанным мыслями о спасениях жизни умирающих на операционном столе. Ведь пациентам патологоанатома, уже ни чем не поможешь. За них можно разве что помолиться, да сохранить память об их жизнях, в своих сердцах.
Я бы не сказал, что моя мать, была лишена каких либо чувств и эмоции, раз работала в таком месте. Напротив, она была чуткой и доброй женщиной, пусть и немного строгой. Да и сумасшедшей она тоже не была. Просто она умела переключатся. Дома - чуткая и заботливая мать, нежная и хозяйственная жена и порядочная дочь своих родителей. На работе... ну, так скажем: гибрид Чикатилы и мясника из средневековой варварской лавки, помноженный на хирурга-реаниматолога с многолетней практикой. По крайней мере, именно такой я видел её в своих детских глазах. Женщина, без единой эмоции во взгляде, в одно движением руки вскрывающая черепа свежо привезённых трупов, и в два движения выпоражнивающей все внутренности человека.
Честно признаюсь, то, как она это делала, ни я, ни кто либо другой, из видевших маму в действии, так и не смог объяснить, как она это делает. Искусность, с которой она владела скальпелем, сравнима с искусством бегать по тонким лескам на высоте многоэтажного дома.
У неё было несколько докторских степеней по анатомии и физиологии, а также парочка кандидатских по химии. Её неоднократно звали в хирургические отделения лучших клиник страны и мира... но она всегда отказывалась, оставаясь верна своему дела - делу потрошения трупов и постановлению диагнозов, уже умершим людям. И всем, она всегда говорила ровным счетам одно - «Я умею лишь резать». Зашивать она и в правду не умела.
Мой батя... с ним все проще. Он был машинистом электровоза, и подолгу службы, его часто не было дома. А я, оставшись наедине с мамой, работающей с восьми до восьми, не сидел один одинещенек дома. Да и няньку, мне никто не нанимал. Так что... сколько себя помню, если отца нет дома, то мама, без каких либо комплексов, тащила меня с собой на работу. А там... я находил для себя весьма интересные игрушки, в виде человеческих внутренностей. В виде почек сердца и глаз, ну и прочего, что туда каким либо «случайным» образом попало.
Да... годов до четырех, я вообще не задумывался о ненормальности данных игрушек. Тем не менее, когда я подрос, мама, умудрилась привить мне все необходимые моральные понятия ценности жизнь, и просто невероятную любовь ко всему живому. Как следствие, контраст вызвал у меня раздвоение личности подобно маминому. С одной стороны - мне таракана обидеть жалко! С другой - в мальчишечий драке, если меня не остановить, я могу убить даже не думая об этом.
Собственно, так оно и было, когда в первом классе, я, будучи насильно втянутый в мальчишечью драку между первоклашками и второклашками, вырвав кадык одному из обидчиков и даже не задумываясь кинулся душить второго.
Нас разняли, мальчонку откачали. Меня поставили на учет как в психиатрию, так и в полицию, родителей оштрафовали на нную сумму, ну и на этом, собственно, все и закончилось. До самого выпуска из школы, за мной закрепилась кличка «Бешеный» и ко мне больше никто и никогда, и ни разу, не подходил. Даже в темных угла города, меня предпочитали обходить стороной, возможно, из-за связей маменьки, по роду своей деятельности, знающей всю изнанку города, как свои пять пальцев. Ведь мафики, тоже, умирают.
Профессия моего отца, являлась даже с моей детской точки зрения, совершенно бессмысленной и бесполезной в наше время. Ведь машины, с автопарковками и прочими автоматическими приплодами появились еще в самом начале века. Да и самолеты многих авиакомпаний в это же самое время уже не имели в своих кабинах даже штурвалов управления, целиком и полностью доверяю управления машиной, как в небе, так и на земле автопилотам. А вот поезда, даже когда на дорогах появились машины с полноценным автопилотом, все равно оставались под управлением скучающих машинистов. Что, является, нереальной глупостью. Ведь работа машиниста, куда скучнее и банальнее управления пассажирского лайнера или же машины. Даже если на дорогу выскочит кто либо, и машинист вдарит на тормоза... ровным счетом ничего не изменится, поезд, физически не успеет остановиться перед неожиданно образовавшимся препятствием. А случае, если препятствие на рельса появилось задолго до прибытия поезда... любой, даже самый наибанальнийший, тупой, и медлительней, автопилот, все равно успеет среагировать на угрозу движению и проанализировать ситуацию. Тут тебе не автодорога, где нужно объезжать препятствие и лавировать в потоке машин. И не бескрайнее небо, с его воздушными ямами и стаями ворон, не весь от куда взявшимися. Любое препятствие - предсказуемо, любая неожиданность - неизбежна, с рель ведь не съедешь.