Есть ли сила у Антонии?
Определенно какая-то была. Но определить, какая именно, Долорес не могла. Заговоры Антонии давались, хотя и хуже, чем старой ведьме. Там, где благодаря заговору Долорес, вора обсыпало чирьями, у Антонии получились бы мелкие прыщики. И те быстро пройдут.
Там, где у серьезного проклятийника враг сломает ногу, у Антонии он максимум – споткнется и палец ушибет. Нет, проклятия – это было не ее. Ни наложить, ни снять.
А что другое?
Вот тут засада.
Целительской магии можно обучиться по книжкам.
Огненной, воздушной, хотя бы азам.
Некромантии так не научишься. Тут никакие книжки не помогут. Учить некроманта должен другой некромант, а их раз-два, да и обчелся. Вообще в Астилии с ними проблема.
Да Антония и не рвалась. Не нравились ей ни кладбища, ни покойники… а если еще возиться с ними…
Фу!
Вы знаете, как пахнут старые трупы? А как пропитываешься этим запахом?
Вот лично Антония предпочла бы обойтись без таких радостей в своей жизни. Правда, иногда радостям плевать на ваше желание. Два раза плевать! И лезут они вам на голову, совершенно не считаясь с чьим-либо мнением. И не знаешь, куда от них залезть… куда бы подальше!
Глаза девушки закрывались… усталость брала свое.
Спать… и еще раз – спать. Завтра будет новый день.
– Михелито, мне не нравится эта идея.
Мигель Аракон нечасто возражал жене. Чего уж там – домашние дела он полностью отдал под управление Розалии, а все остальное – тестю. Сам он в торговле разбирался крайне слабо, разве что счета проверял. Не дано!
А раз нет способностей, нечего и лезть со своими нотациями. Ты – мне, я – тебе, все взаимообразно.
Тесть это качество зятя оценил и без зазрения совести использовал его имя и связи. Расплачивался, правда, вовремя. А Мигель мог вести жизнь рантье.
Уютную, спокойную и сытую.
Ходить в клуб, попыхивать дорогой сигарой, рассуждать о несовершенстве времен… дорогих увлечений, вроде карт или скачек у него не было, любовниц он заводил из тех, что подешевле, так что в бюджет укладывался.
Розалия к мужу относилась очень хорошо. И не в последнюю очередь благодаря его поступку.
Тогда, двадцать лет назад, ей было очень тяжело.
Даэрона она любила. Мигеля… Мигель был плохой копией своего блистательного старшего брата. Бледненькой и малоинтересной.
Но после омерзительной выходки Даэрона именно Мигель помог ей высоко держать голову. Именно он ходил и всем рассказывал, что Розалия составила счастье его жизни.
Что он безумно благодарен брату, иначе такая девушка никогда бы не обратила на него внимание.
Что Даэрон просто идиот – отказываться от такого сокровища… ладно еще имя или титул! Это – бывало! Но Розалия… Если бы Даэрон не поступил так глупо, Мигель бы просто вызвал его на дуэль, потому что Розалия покорила его с первого взгляда. Ее глаза, ее улыбка… она достойна принца, но тот уже женат.
Не повезло.
Принцу. А вот Мигелю повезло, и он от своего счастья не откажется!
В результате девушка оказалась даже слегка в выигрыше. А еще…
Мигель пришел к ней и честно признался во всем. Нельзя сказать, что он любит. Но у его семьи есть обязательства. И он постарается их выполнить и стать хорошим мужем. Не будет оскорблять и обижать, не позволит это делать другим – и вот аванс.
У него все получилось.
Розалия чувствовала себя… не то чтобы счастливой. Для полного счастья ей надо было, чтобы ее любили. Искренне. И все сделанное выполняли по любви, а не по расчету.
Но так… так тоже было неплохо.
Она чувствовала себя спокойной и уверенной. Двадцать лет, как чувствовала. Свербела лишь одна мысль, что она не может подарить мужу наследника. Не получалось.
Две дочери – и дальше как отрезало. Даже забеременеть не получалось, сколько она ни пыталась лечиться. Все было бесполезно.
Разводили руками целители, качали головами проклятийники. Все в порядке, а детей нет.
Мигель махнул рукой и попросту получил высочайшее разрешение. Кто-то из его зятьев попросту примет фамилию Аракон и войдет в его семью на правах сына. Вот и все…
Кровь пойдет дальше, линия продолжится, род не прервется.
Розалия создала себе маленький и уютный мир. А сейчас…
Сейчас в этот мир вторгалось нечто новое.
Неприятное, неожиданное, незнакомое. И выглядело это нечто, как тощая девица с неопрятным простонародным загаром и слишком пристальным взглядом светлых глаз.
Почти как у матери.
Розалия помнила…
– Роза, я понимаю твое состояние. Но это – моя племянница.
– Это ЕЕ дочь!
– Но и дочь моего брата тоже. А я ему обязан.
– Чем?!
– И Даэлис я тоже в каком-то смысле обязан.