— Я знаю, кто ее заколдовал и повесил на куст! — гневно крикнула Ласана.
— Не умничай! — осадил ее шаман с мрачным видом. — Тебе, глупая женщина, никогда не узнать, кто заколдовал змею!
— Кто же?
— Он сам!
— Он, Белый Ягуар?
— Он сам!
Карапана многозначительно помолчал, а женщины не могли скрыть своего недоверия.
— Да, он сам! — заверил Карапана. — Ты, Ласана, молодая и глупая, но твоя мать знает, что бывают разные Канаимы. Самые худшие Канаимы те, что кажутся хорошими людьми и даже правда хорошие люди, но они сами не знают, что у них злая, пагубная душа Канаимы. Когда тело их спит, душа отделяется от него и приносит несчастья людям и зверям, убивает, отравляет кровь, подбрасывает змей. Скажи сама, есть такие люди? — обратился он к старухе.
— Есть, — подтвердила та испуганно.
— А что вы, глупые, знаете о нем, о вашем Белом Ягуаре? Что вы знаете о его кровавых делах, совершаемых во сне, если он, наверно, и сам об этом не знает, если он и сам, наверное, не знает своей злой души Канаимы?
— А откуда ты знаешь, что у него такая душа? — воскликнула Ласана.
— Посмотри, женщина, на мое лицо и скажи, сколько мне лет. Я знаю столько, сколько мне лет. Умеешь ли ты смотреть и понимать?
— Смотреть я умею, — возразила она, — и не вижу в нем Канаимы, а в тебе вижу злобу и ненависть, хотя ты и великий шаман!
Наступила минута молчания. Я решил пустить шаману пулю в лоб, если он бросится на Ласану. Но он не бросился. Он подавил в себе вспышку ярости и лишь проговорил спокойным хриплым голосом:
— Он сегодня сдохнет! А ты смотри, змея, как бы и тебе не пришлось отправиться вслед за ним!
Проговорив это, он собрался уходить. Тогда Конесо подскочил к Ласане и, схватив ее за плечи, стал исступленно трясти.
— Если ты в своем уме и хочешь жить, — брызгал он слюной в припадке внезапной похоти и бешенства, — если хочешь жить, то ты знаешь, что делать! Только я, я один могу спасти тебя от смерти! Сейчас же отправляйся в мою хижину!..
— Не трогай меня! — услышал я твердый ответ. — Уйди!
— Я хочу, чтоб ты жила! — бесился и в то же время молил он. — Приказываю тебе…
Вдруг Конесо так же неожиданно отпустил ее и бросился вслед за Карапаной.
После их ухода женщины сразу пришли в себя. Мать спросила у дочери, указывая на меня:
— Они трогали его?
— Нет, мама.
Старуху это успокоило, но не развеяло ее опасений. Женщины тотчас же принялись тщательно изучать травы, дарованные Карапаной, — не подмешал ли он туда яда, а я тем временем старательно обследовал пол возле ложа в том месте, где совершал свои загадочные действа шаман. Там стоял предназначенный только для меня кувшин с водой для питья и ничего больше! Вдруг меня осенило! Так вот в чем дело — сомнений не оставалось: услышанное мной бульканье исходило из кувшина, в котором что-то размешивалось. Яд? Конечно, яд. Вот отчего шаман и был так уверен, что еще сегодня я распрощаюсь с этим миром.
Я велел Ласане принести черепок, налить в него воды из моего кувшина и напоить пса, прибежавшего к нашей хижине вместе с двумя непрошеными гостями и продолжавшего бегать поблизости.
— Это пес Конесо, — заметила мать Ласаны.
— Тем лучше!
Я еще не был уверен, подтвердится ли мое подозрение. Пес вмиг вылакал воду и продолжал резвиться перед хижиной вместе с нашими собаками. Но уже через четверть часа вбежала Ласана с криком, что пес свалился как подкошенный и дергается в предсмертных судорогах. Яд подействовал.
Я лишь понимающе усмехнулся, но на душе у меня заскребли кошки. Дикая ненависть шамана вселяла невольный страх. С твердой решимостью все-таки начать против них борьбу я снова погрузился в сон.
Разбудили меня крики. На этот раз веселые. Это наши несли из леса добычу. Они складывали убитых кабанов перед моей хижиной, навалив их там целую гору. А внутрь ко мне со счастливыми лицами ворвались Вагура и Арнак, поднимая высоко на бамбуковых жердях шкуру ягуара.
— Видишь? — закричал Вагура.
— Шкура совсем целая! — похвалил Арнак. — Ни одной дырки. Колдовством ты его умертвил, что ли?
Мой юный друг хорошо знал, отчего погиб ягуар, и просто шутил, но шутка его подала мне идею.
— Может, и колдовством! — улыбнулся я. — Это совсем неплохая мысль!.. Далеко ты нашел его от места выстрела?
— Шагах в ста, а то и больше. Ты попал ему в левый глаз.
В хижину вошли Манаури, негр Мигуэль и целая группа индейцев, все в радостном возбуждении.
— Десять, десять и восемь — вот сколько диких свиней! — радовался Манаури. — Скажи, как будем делить?
— Двенадцать людям Конесо, — ответил я, — восемь для Пирокая, остальные восемь нашему роду.
— А Карапана ничего не получит?
— Получит, обязательно. Шкуру ягуара.
— Шкуру ягуара?! Шкуру ягуара?!
Все решили, что ослышались или я неправильно понял вопрос Манаури.
— Все правильно! — повторил я. — Карапана получит шкуру ягуара!
Вагура схватился за голову, остальные загалдели:
— Ян! Такую красивую шкуру этому подлецу? Безумие! Это же твой знак! Ему?
— Ему! — ответил я, от души веселясь при виде их растерянных физиономий.
— Ян! — вскипел Арнак. — Он неправильно это поймет и решит, что ты струсил! Нельзя отдавать ему шкуру!