Я не мог избавиться от мысли, что женщина, сидевшая рядом со мной, Арета, которую я короткое время знал в двадцатом столетии и которая чудесным образом сумела возродиться в тринадцатом. Но либо она не помнила своего раннего (а может быть, лучше сказать - более позднего) существования, либо на самом деле была совершенно другой личностью, только выглядела и разговаривала, как Арета. Как могло такое произойти? Если Ормузд сумел провести меня сквозь ад и смерть, сохранив при этом память о моей прежней жизни, почему он не смог сделать этого для Аглы-Ареты?
- Если бы люди узнали, что вы излечились без моей помощи, - продолжала она, - то наверняка еще больше утвердились бы в своем мнении, что вы колдун.
- Как бы это обстоятельство отразилось на моей судьбе?
- Скорее всего печально. Колдуны не пользуются здесь любовью. Их либо заживо сжигают на костре, либо им заливают глаза и уши расплавленным серебром.
Я невольно содрогнулся.
- Слава богу, что этого не произошло.
- Но вы колдун или нет?
- Конечно нет. Неужели ты сама не видишь? Я такой же человек, как и ты.
- Но я никогда еще не видела мужчины, похожего на вас, - тихо произнесла она.
- Может быть, и так, - согласился я, - но это не имеет никакого отношения к магии. Я просто сильнее любого другого здешнего мужчины.
Она вздохнула с видимым облегчением.
- Когда я увидела, как быстро вы поправляетесь, я объяснила господину Субудаю, что ваши раны оказались не столь серьезными, какими показались ему с первого взгляда.
- Почему же ты не захотела приписать мое исцеление своему искусству?
- Они зовут меня ведьмой, хотя вряд ли сами серьезно верят в это. Они терпят меня, потому что нуждаются в моих знаниях. Но если они заподозрят неладное, скорее всего мне не поздоровится.
- В таком случае мы - естественные союзники в стане врага.
Я продолжал склоняться к мысли, что она действительно Арета, хотя и не подозревает об этом. Смогу ли я пробудить в ней воспоминания о ее прежней жизни? Я подумал об Аримане.
"Почему, собственно, мы оба были перенесены в данное время и место? Может быть, если она сумеет вспомнить Властителя Тьмы, это разбудит в ней и другие воспоминания?"
- Существует еще один человек, злобный и очень опасный, - начал я, стараясь по возможности дать точный портрет Аримана.
Агла отрицательно покачала головой, отчего раковины ее ожерелья мягко зазвенели.
- Я никогда не встречала этого человека, - произнесла она уверенно.
Но он должен быть где-то поблизости. Иначе чего ради Ормузд направил меня сюда? В этот момент у меня в голове возникла новая мысль: а имел ли Ормузд вообще какое-либо отношение к моему появлению в лагере монголов? Не могла ли злая воля Аримана занести меня сюда, за многие столетия до той временной точки, где я был действительно необходим?
Но у меня не было возможности обдумать этот вопрос. Кожаные занавески снова раздвинулись, и на пороге юрты появился Субудай-багатур.
11
Субудай-багатур вошел в юрту один, без почетного эскорта воинов, без предварительного уведомления о своем появлении и без малейших признаков страха. Он был одет в изрядно поношенный кожаный костюм степного кочевника и при себе имел только кривой кинжал, засунутый за пояс. Несмотря на невысокий рост и бедную одежду, выглядел он достаточно внушительно, разве что седые волосы выдавали его почтенный возраст. Круглое, плоское лицо казалось, по обыкновению, невозмутимым. Однако его темные глаза смотрели молодо и живо.
- Добро пожаловать в мое убогое жилище, мой господин Субудай, приветствовала его Агла с низким поклоном.
- Я пришел всего лишь к врачу, - произнес полководец, - хотя мне и не устают повторять, что это юрта колдуньи.
- Только потому, что я могу излечить раненого воина, который умер бы без моей помощи, - спокойно возразила Агла.
Я обратил внимание, что она была чуть выше знаменитого военачальника, во всяком случае когда выпрямлялась во весь рост.
- У меня есть китайские лекари, которые творят чудеса, - бесстрастно возразил Субудай, - но никто не называет их колдунами.
- Я не творю чудес, мой господин Субудай. Это наше знание, наше искусство врачевания. У одного оно меньше, у другого больше, но оно не имеет ничего общего с черной магией. Твои воины тоже творят чудеса храбрости, но никто не называет их волшебниками. Мы занимаемся разными делами, но цель у нас одна.
- Мои люди думают иначе, - возразил Субудай. - А как тебе известно, не бывает дыма без огня.
- Прости меня, мой господин. Но я не занимаюсь ни магией, ни предсказаниями будущего. Я только знаю, какие растения и камни способны исцелить человека, - улыбнулась Агла.
Субудай недоверчиво хмыкнул, но не стал развивать эту скользкую тему.
- А ты поправляешься на удивление быстро, - заметил он, оборачиваясь ко мне. - Того и гляди, еще несколько дней, и ты будешь силен, как и прежде. Твой народ может гордиться таким воином.
- Просто мои раны оказались не столь опасными, какими казались с первого взгляда, - возразил я, пожимая плечами.
- Возможно, и так, - согласился Субудай таким тоном, что было совершенно очевидно - он не верит ни одному моему слову.
Я сделал еще одну неудачную попытку приподняться на своем ложе, и Агла поспешно подсунула мне под голову пару подушек.
- Поймали ли убийц, которые напали на меня? - осведомился я, с трудом принимая сидячее положение.
Субудай неторопливо уселся рядом, скрестив ноги.
- Нет, - сказал он коротко. - Им удалось бежать.
- Тогда, возможно, они все еще в лагере и попытаются снова напасть на меня при первом удобном случае.
- В данный момент это маловероятно. Ты находишься под моим покровительством.
Я слегка наклонил голову в знак признательности.
- Благодарю вас, мой господин Субудай.
Я собирался было спросить о причинах, побудивших его взять меня под свою защиту, но он опередил меня.
- Нередко бывают случаи, когда людям, занимающим высокое положение, скажем вождю такого ранга, как Хулагу, приходится сталкиваться с весьма серьезными проблемами. Такой человек иногда может ненароком высказать вслух надежду, что предпочел бы, чтобы проблема перестала существовать. Люди, преданные ему, могут в этом случае неверно истолковать его слова и попытаться освободить его от излишних забот, например, перерезать горло докучливому чужеземцу.