Лицо Ани было печально.
- Теперь ты знаешь все, - вырвалось у нее.
- Я знаю почти все, - поправил я ее, - кроме самого важного. Зачем все это понадобилось?
- Об этом ты должен спросить у Ормузда.
- Где же он?
Аня слегка пожала плечами и сделала неудачную попытку улыбнуться.
- Здесь, где же еще? Он видит и слышит нас.
- Но ему стыдно встретиться со мной лицом к лицу, - вставил я.
Она не могла скрыть своего крайнего изумления.
- Стыдно? Ему?
Я поднял голову к золотому шару, висевшему у нас над головой.
- Явись, Ормузд. Пришло время подводить итоги. Покажи свое лицо, убийца!
Золотой шар спустился чуть пониже.
- Я здесь, - прозвучал голос.
- Явись в облике человека, - потребовал я, - я хочу видеть твое лицо, его выражение.
- Ты берешь на себя слишком много, Орион! - произнес Ормузд угрожающе.
- Я служил достаточно долго и могу рассчитывать на небольшую поблажку.
Золотой шар исчез и вместо него передо мною возникла знакомая фигура Ормузда. На его губах играла насмешливая, чуть презрительная улыбка.
- Ну что же, если это доставит тебе удовольствие, Орион, - заметил он пренебрежительно.
Я бросил взгляд на Аню. Сейчас ее лицо не выражало ничего, кроме страха.
- Объясните мне, зачем? - потребовал я. - Зачем было устраивать бессмысленную бойню? Эти люди никому не могли причинить вреда.
- Возможно. Безвредные. Миролюбивые. Превосходно приспособившиеся к окружающим условиям. - Он насмешливо развел руками.
- Зачем было уничтожать их? Зачем было развязывать эту войну?
- Они являлись тупиковой ветвью эволюции, Орион. Они никогда бы не поднялись выше того уровня, которого уже достигли.
- Кто вы такой, чтобы судить?
Он рассмеялся мне прямо в лицо.
- Ты жалкое создание, Орион. Я знаю все! Я проанализировал все возможные варианты сохранения континуума. Неандертальцы прожили бы своей идиллической жизнью отпущенное им время, а потом все одно вымерли бы, как динозавры.
Лицо Аримана выражало невыносимую муку. Он слышал каждое наше слово, хотя не имел возможности пошевелить хотя бы одним мускулом, чтобы добраться до нас.
- Поверь мне, Орион, - продолжал Ормузд авторитетным тоном. - Я проверил все возможные пути эволюции. Я пошел даже на то, чтобы переправить часть неандертальцев на другие планеты, надеясь выяснить, способны ли они эволюционировать. Но результаты всегда оказывались близки к нулю.
- Но даже это не оправдывает массового убийства.
- Ты так думаешь? - рявкнул он. - Они бы все равно вымерли. Рано или поздно. С природой шутки плохи. Я всего лишь немного ускорил этот процесс. Я помог им выбраться из того убожества, в котором они прозябали. Причем куда менее безболезненным путем, чем сделала бы это сама природа.
- Они не жили в убожестве.
Ормузд презрительно отмахнулся.
- Я могу позволить себе небольшое преувеличение.
- Кто дал вам право совершать геноцид? Кто дал вам право распоряжаться жизнью и смертью людей?
Ормузд поднял руку, превратился в шар, и золотое сияние вокруг нас внезапно померкло и пространство пронзили зигзаги молний.
- Право сильного! - прогремел он.
Аня в свою очередь подняла вверх обе руки, и молнии исчезли.
Золотой бог снова принял человеческий облик.
- Я не отрицаю, что и другие имеют какую-то силу, - произнес он, отвешивая в ее сторону шутовской поклон, - но никакая сила не может сравниться с моей.
Аня перевела взгляд с Ормузда на меня.
- Спроси его, почему он решил уничтожить неандертальцев, Орион. Не дай ему возможности уйти от ответа. Спроси его снова.
- Да, - согласился я. - Я хочу знать, почему вы это сделали.
- Потому, что я так решил, - высокомерно произнес он.
- Это не ответ, - возразил я.
- Ваши ученые уже больше столетия спорят о путях эволюции, Орион. Так знай. Эволюция - это я! Я решаю, кому жить, а кому умереть в вашем маленьком мире.
Я бросил быстрый взгляд на Аню, и она кивком выразила мне свое одобрение.
- Возьмем многообещающую маленькую планету под названием Земля, продолжал Ормузд. - Она была заселена смышлеными двуногими существами. Они выработали в себе способность прямого мысленного общения, научились контролировать животных и растения, в совершенстве адаптировались к местным условиям. Какая скука, Орион. Скука и полная бессмысленность. Они бы никогда не смогли развиваться дальше.
- Зачем им было...
Он не дал мне закончить мой вопрос.
- Поэтому я просто стер всякое упоминание о них с моей грифельной доски. Возможно, кому-то это покажется излишне грубым, но мне следовало так поступить. Я создал расу солдат и воинов и поручил им грязную работу очистить Землю от туземцев. Ты тоже принадлежишь к их числу, Орион. Все вы, люди, созданы для убийства. Оно у вас в крови. Вы находите в нем удовольствие. А когда у вас не отыскивается подходящего повода убивать себе подобных, вы истребляете беззащитных животных, живущих вместе с вами. Вы все могучие охотники, Орион, каждый из вас.
При этих словах я вспомнил, с какой легкостью, без особых раздумий, я убивал своих и чужих врагов, оказываясь с ног до головы в крови. Я чуть не задохнулся от стыда и гнева на бога, который сотворил меня таким.
- Поэтому я поручил вам истребить неандертальцев. У меня были и другие творения, подобные вам, которым я дал задание построить огромные машины на Титане, спутнике Сатурна. Машины, способные изменить интенсивность излучения Солнца настолько, чтобы вызвать на Земле ледниковый период. Ледники должны были довершить начатую работу и окончательно очистить планету от туземцев, а заодно и от остатков карателей, которых я создал для их истребления.
- Но получилось ведь совсем по-другому.
- Ты прав. - Ормузд даже развеселился. - Ты помог им выжить. Ты научил кровожадных воителей, как приспособиться к жизни на Земле. Вместо армии убийц, обреченных на самоуничтожение, я получил человечество, способное к развитию и самоусовершенствованию. И все благодаря тебе, Орион.
Итак, предполагалось, что все мы должны погибнуть в течение ледникового периода. У меня было такое ощущение, словно я вывалялся в грязи.
- Конечно. Я собирался расселить на Земле расу сверхлюдей. У тебя не хватит воображения, чтобы представить себе всю грандиозность моего замысла. Ангелы, которых сотворила ваша убогая фантазия, ничто по сравнению с теми существами, которых я намеревался создать.