— Давай руку! — приказал ему пахан. — Чё телишься? Боишься, «танкист»? Струхнул что ли, дятел?
Протянув ему крепкую, розовую ладонь, охранник уставился в потолок.
— Смотри мне, — Верстак взглянул на Тумана. — Если че не так — каюк тебе, и бабе твоей.
Схватив со стола запачканный жиром от копченой колбасы нож, Верстак полоснул им по ладони телохранителя Ризвана и подставил к порезу фляжку. В считанные секунды фляжка начала всасывать кровь бандита тут же окрашивая её в синий цвет. Нацедив в неё крови «быка», уголовник протёр его рану манжетой своей белоснежной рубахи от «бриони» и всмотрелся в мистическую физику творившуюся в сосуде. Кровь превратилась в голубую жидкость — в тот эликсир, который вернул Верстаку молодость.
— Во делааааа, кучеряво, — протянул завороженно Верстак.
Поднеся обратно флягу к ране бодигарда, Верстак отпрянул от увиденного назад. Не прошло и секунды как вся жидкость из сосуда ворвалась в вены охранника, рана затянулась, ладонь выглядела абсолютно невредимой да и сам спортсмен приобрёл более угловатые, жилистые черты. Фигура подтянулась, исчез жир, уже большая по размеру олимпийка повисла на нём бесформенным мешком.
— Опа-на-цэ, ты смотри! — выпалил радостно Верстак. — О, карась! Херня какая! Посмотрите на него! — восторженно орал уголовник. — Ты смотри как похорошел-то телёнок, а рана вообще на раз-два затянулась.
— Где моя жена? — с металлическим тоном в голосе, произнёс Туман.
— Завянь! — пихнув ошарашенного охранника в стальную спину, повернул в сторону бывшего гэрэушника свою довольную физиономию уголовник. — За-вя-нь, ещё раз тебе говорю, дятел! Тесак, — обратился он к своему приближённому, — веди его кобылу сюда.
Туман старался охладить начинающую закипать злость. Ему хотелось их смерти. Убить всех. Стереть этих монстров с лица земли и никогда больше не ворошить прошлое.
Тесак поднялся по лестнице и скрылся в коридоре второго этажа. Через несколько минут, он спустился уже с заплаканной девушкой.
Всё, чем Туман питал до сих пор своё сердце вдруг испарилось. Пришла теплота, любовь и жалость. Ему хотелось выдавить из себя скупую слезу, но хладнокровие вновь взяло верх. Он смотрел на свою жену, стоящую в пяти метрах от него. В глаза бросился большой синяк, расплывшийся как плесень по правой стороне лица жены. Заиграв желваками, Туман громко выкрикнул:
— Прости меня!
— Хорош, соплей, — довольно произнёс Верстак. — Иди к ней Ромео.
«Я вас грохну, — подходя к жене твердил про себя Туман. — Я вас всех завалю уроды. Всех!»
Обняв любимую, Туман шепнул ей на ухо несколько слов и вновь подошёл к столу.
— В туалет хочу! — резко выпалил Туман, смотря уголовнику в глаза.
— Чего так, в штаны наложил от радости? — засмеялся Верстак, наливая себе в стакан коньяк. — Рябой, — обратился он к стоящему рядом боевику, — отведи его в толкан, да присматривай за ним, он клоун ушлый. Проверь там всё, чтобы не было колюще-режущих, а то финт какой-нибудь выкинет и моргнуть не успеешь. Давай веди его.
— Я вообще-то сам не лыком шит, — недовольно пробубнил Рябой и кинув злой взгляд на Тумана, вальяжно подошёл к нему. — Давай ушлёпок, шевели батонами к лестнице. Медленно.
Туман прогулялся острым взглядом по тучной фигуре братка: сверху вниз он оценил его габариты. В отличии от своих товарищей из охраны Верстака Рябой запустил себя и заплыл жиром, но всё же, как бывший боксёр, этот толстяк чувствовал свой вес великолепно и мог грамотно вложить его в удар. Туман это понимал и вразумил с боевым опытом, что такие персонажи, как этот жирный бык, чувствующие свою заплывшую салом мощь, всего лишь неповоротливые слоны, которых вывести из строя минутное дело.
— Шевели помидорами! — бурчал Рябой, толкая Тумана в спину. — Сейчас налево. За угол. Открывай дверь.
— А ты со мной пойдёшь что ли? — не снимая наглой улыбки с лица, бывший киллер, обратился к бандиту.
— Я лучше с бабой твоей пойду, гнида! — процедил сквозь покрытые жёлтым налётом зубы толстяк.
— Так пойдёшь со мной или нет? Бумаги мне подашь, а то мне в ломы до неё тянуться будет, спина ноет.
От такой дерзости бандит покраснел как рак. Нервно дёргая правым веком, амбал сжал пудовый маховик и жёстко всадил его Туману в почку. От боли пронзившей всё тело, мужчина с трудом удержался на ногах. Мочевой пузырь завопил о тревоге.