Глава одиннадцатая
Как под стать моему настроению почти всю неделю шёл сильный ливень. Связи с этим отменили занятия. Я лежала в кровати и смотрела в окно.
Маленькие капли дождя стекали по стеклу, как и мои слёзы по щекам.
Джини минуты три уже как ушла в столовую. У меня совершенно не было аппетита.
– Тук-тук-тук! – Раздалось за дверью. – Доставка пиццы!
Это был Адриан.
Я ничего не ответила, и он зашёл сам. Парень был до нитки промокший, видно только что с улицы. Он протянул мне тарелку с большим куском пиццы.
– Поешь хоть немного, – он сел на краешек кровати. – Так нельзя…
– Не хочу, – я отодвинула тарелку в сторону.
– Мэдди…
Я тяжело вздохнула.
– Пошли хоть погуляем? – Предложил Адриан.
– Ага. В дождь. Отличная идея! – с сарказмом ответила я.
– Мы зонтик возьмём.
– Не хочу! Адриан, уйди, пожалуйста!
– Ладно, – грустно ответил тот и закрыл за собой дверь.
– Но обязательно поешь! Слышишь? – Раздалось за дверью.
Спустя десять минут я всё-таки решила съесть остывшую пиццу. И настроение у меня действительно поднялось.
Я решила, что зря прогнала Адриана. Не сидеть же мне, право, весь выходной дома. Надо найти его.
Только я открыла дверь, тут же увидела его фигуру.
– Я знал, что ты не заставишь долго ждать! – Сказал тот, весело крутя в руках сложенный зонтик.
– Ты что, всё это время стоял здесь?
– Ну, да.
– Вот тебе делать нечего…
– Так ты идёшь? – Он протянул мне руку.
Я протянула руку в ответ.
Мы спустились по лестнице, и вышли на улицу. Адриан открыл зонт. Мы отправились к озеру.
Водоём сегодня тоже был очень унылым. Серым, скучным и казался таким невзрачным. Куда делась былая красота озера? Где яркие краски пламенных кленовых листьев? Птицы не поют. Даже муравей не выглянет из своего туннеля.
Я не заметила, что Адриан всё это время внимательно смотрел на меня, будто сканируя.
– У тебя такой разочарованный вид. Такое уж у тебя настроение, что ты видишь только грустное. А теперь посмотри ещё раз и найди что-нибудь радостное, приятное, хорошее.
– Например?
– Разве вон та лягушка не красива? У неё пятнышко забавное на спинке.
Я посмотрела туда, куда показывал парень, и увидела лягушку, не спеша плывущую к противоположному берегу. И вправду, что-то в этом было. Она отталкивалась задними перепончатыми лапками, разрезая водное зеркало вдоль. Лягушка была маленькая и светло-бордового цвета. На её спинке было пятнышко, напоминающее карточный червь.
– Ещё, – попросила я.
– Роса на траве, в которой блестит радуга. Разве не красиво?
Я кивком головы согласилась с ним.
– Девушка, стоящая рядом со мной, разве не прекрасна? А эта серая погода лишь подчёркивает её глаза, – он заметил моё смущение. – Когда смотрю на них, вспоминаю тёплые деньки июля, канувшие в Лету, и сразу становится так спокойно на душе, так тепло. Уверен, твои глаза могут согреть даже в зимнюю стужу. Только глядя на них, уже становится лучше.
Я смущённо улыбалась. И совершенно не знала, что сказать. Но он был одним из тех, кто не боится тишины, и именно из-за этого я не чувствовала себя неловко.
– А что ты можешь сказать обо мне? Или я тоже вхожу в твой серый пасмурный пейзаж?
– Твои глаза напоминают мне о путешествии на север, – начала я рассказ. – Мой дядя был учёным-синоптиком. И он на три-четыре дня взял меня с собой на север. Мне было девять лет. Ничего интересного мой дядя не делал. Только ставил приборы, проверял каждый час показания и записывал их в свой толстый кожаный блокнот. А я сидела в доме и рисовала. Но когда мне это надоело, я решила попросить дядю Невила показать мне здешние места, прогуляться что ли. Но он ответил, что ему некогда, и если я ещё буду докучать ему, он отправит меня сию минуту домой. И я незаметно улизнула со станции. И не зря. Я увидела великолепные снежные барханы, проплывающие мимо льды, высокие айсберги, такие большие и холодные. Один из них имел очень острый пик, который когда он проплывал мимо меня, очень красиво блеснул на солнце. Именно такого цвета твои глаза…