Мелания Грейт,
Адепт второго уровня,
Общества семи конечной звезды.
И действительно напомнило. Я вспомнила, как мы с мамой гуляли у моря и увидели выползающих маленьких, только что вылупившихся из яиц черепашек. Мы подошли ближе. Все черепашки, кроме одной, уже выползли и ушли в море. Эта одна малютка была самой маленькой и хиленькой. И к тому же, она была ранена: передний её ласт был сломан. Черепашка просто не могла сама выползти, поэтому мама аккуратно взяла её в руки, боясь повредить и без того уже повреждённый ласт. Размером она была меньше десяти сантиметров (довольно маленькая, по сравнению с её сородичами), и помещалась у мамы на ладошке (если не учитывать пальцы).
Мы отнесли её домой. Ну, сами посудите: с повреждённым ластом, да ещё такая хиленькая, она бы точно не выжила в море. Мама сказала, что мы вылечим её и отпустим к братьям и сёстрам. Кормили мы её маленькой сырой рубленой рыбкой. Я дала ей имя Кэрри, жила она тоже в моей комнате в небольшом тазике с водой. Мы с Крисом очень любили с ней в детстве играть… Через полгода черепашка подросла и окрепла. Ласт её тоже выздоровел. Сама она уже не была такой маленькой и хилой, как тогда, когда мы нашли её в песочной ямке. Мне, маме и Крису так не хотелось с ней расставаться. Но папа говорил, что пора её вернуть домой. «Потом она станет очень большая и перестанет помещаться в твоей комнате, Мэдди. Ей будет требоваться много рыбы и других морских продуктов», − сказал он мне.
Папа подвёз нас на машине к небольшому пустынному пляжу у моря. К тому самому, где мы подобрали Кэрри.
− Возвращайся, Кэрри! Мы всегда будем тебя ждать! – Сказала я ей вслед, крепко держа маму за руку.
Я очень переживала первое время. Меня даже, будучи пяти с половиной годовалым ребёнком, водили к психологу. Моей маме посоветовали купить аквариумную рыбку или хомячка. Она послушалась и купила мне красивую золотую рыбку. Я очень обрадовалась и перестала плакать по Кэрри. Иногда, сидя у подоконника и глядя на звёзды, я вспоминала её и вздыхала. Такая хорошая была черепашка… А потом детские переживания ушли также внезапно, как и появились.
Рыбка, правда, потом умерла, но тогда я уже не так переживала. Больше в нашем доме животные не появлялись, хотя я не один раз просила котёнка или хомячка. Папа был против этого. У него была аллергия на всё, что покрыто шерстью.
− Что там? – Спросил Адриан, взглянув на записку.
− Письмо от моей мамы Наиви. Она попросила целительницу подарить мне этот кулон на совершеннолетие…
− Подарок пришлось вручить немного раньше.
− Да… – Тихо согласилась я. – За что они её убили?
− Они спрашивали её, где находится Орион. Она сказала, что не знает. Ей пригрозили пистолетом. Наиви всё равно ничего не сказала и они, будучи в ярости, убили её, − рассказал парень.
− Всё из-за меня. Если бы я не родилась на этой несчастной планете, Наиви была бы сейчас жива, а моя мама свободна. Вы не жили бы в страхе перед сражениями с армией лорда, которая физически превосходит вас… Это всё я, Адриан!
− Мэдди, всё, что ты говоришь – полная чушь! В этом виновата не ты, а лорд Айран с его сумасшедшей головой! – Он потряс меня немного за плечи. – Никогда не вини себя в том, что ты просто родилась. Никогда, слышишь?
Я молча кивнула. Адриан был прав, я знала это, но всё же чувствовала и свою вину за смерть Наиви.
− Я обещаю, что лично убью лорда! Пусть он ответит за мою маму, за смерть Наиви, за наши покалеченные жизни! – Процедила я сквозь зубы.
− Тебе нужно остыть. Тобой движет месть.
− Остыть? Как я могу простить лорда? – Я была крайне раздражена.
− Простить тебя никто не просит, а вот месть нужно усмирить. Забудь о ней. Мы победим лорда и без неё. Месть только помешает. Человек в ярости, как правило, очень предсказуем.
− Конечно. Ты-то не терял мать…
− Это так. Но в три года я потерял отца, сильнейшего ведьмака из всех, Вильяма Кэреда. Он был вожаком армии ведьм.
− Я не знала. Почему ты никогда об этом не рассказывал?
− Сейчас рассказываю. Я не люблю вспоминать эту историю. Я смирился с местью, но не смирился с тем, что рос без отца. Я ведь совсем его не помню.
− Мне знакомо это. Я помню свою мать очень смутно…
− Знаешь, − за время разговора, мы уже обошли поселение раза три. – Я бы всё отдал, чтобы узнать, что мой отец жив…
− Кто знает, может, так и есть? – Я хотела хоть малость подбодрить его.
− Если бы он был бы жив, то он бы попробовал хоть разок связаться со мной, Лилиан, или мамой.
− Я кстати давно уже твою сестричку не видела, − вспомнила я.