- Неужели невозможно создать вакцину, способную справиться с болезнью? - спросил я.
- Атен опередил нас на миллионы лет. Он предупреждает каждый наш шаг и, пройдя через континуум, успевает внести изменения в генетические структуры микроба, делающие его невосприимчивым к каждой новой нашей вакцине. Когда мы пытались уничтожить микроб, он немедленно восстанавливал его. Это - смертельная игра, Орион, продолжающаяся уже много тысячелетий.
- И каждое такое путешествие через пространство и время все более нарушает строение континуума, - пробормотал я, вспомнив наставления патриархов. - Неудивительно, что Атен заговорил о последнем кризисе.
- Да, - согласилась Аня мрачно. - Континуум уже настолько нарушен, что мы порой и сами не всегда можем проложить правильные маршруты через пространство и время. Мы утратили способность зондировать космос, Орион. Мы не можем больше с уверенностью прогнозировать последствия наших действий. Нам угрожает хаос. Абсолютный хаос!
Она задрожала от страха. Я обнял ее и держал в своих объятиях, пока солнце Райского сада не начало клониться к горизонту, окрасив небосвод в пурпурные и фиолетовые тона.
Когда стемнело, она подняла голову и заглянула мне в глаза.
- Нам пора возвращаться, Орион, - произнесла она, едва сдерживая слезы. - Я обязана убедить друзей согласиться на капитуляцию и прекратить эту войну.
- И признать Атена победителем?
- Да.
Я упрямо покачал головой.
- Он не будет им, пока я жив.
ГЛАВА 25
- Существует только один способ спасти тебя, - заметил я.
- Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, Орион, но это невозможно. Ты не можешь убить Атена.
- Он медленно убивает тебя!
Она коснулась пальцами моей щеки, затем нежно поцеловала в губы.
- Это невозможно, - повторила она, - он слишком могуществен.
- Он постоянно курсирует сквозь пространство и время лишь для того, чтобы усовершенствовать свое биологическое оружие, - напомнил я, - и свести на нет все ваши попытки обезвредить его дьявольский микроб. В своей ненасытной жажде власти он угрожает самому существованию континуума. Его необходимо остановить.
- Но если даже мы, Творцы, со всем своим могуществом, не можем ничего противопоставить ему, что можешь сделать ты один?
- Вспомни, что однажды, еще во времена Троянской войны, я едва не убил его.
- Тогда он обезумел от ярости.
- Если бы тогда твои друзья не помогли бы ему, сейчас у нас было бы куда меньше проблем.
Несмотря на все свои страхи и слабость, Аня не смогла удержаться от улыбки.
- Может быть, тогда мы сделали ошибку.
- Ничего себе ошибка. Тогда вы спасли его, а сегодня он убивает вас.
- Орион, - сказала Аня, - я знаю твою храбрость и любовь ко мне. Но поверь мне, намерение убить Атена - еще большее безумие, чем то, что поразило его под стенами Трои. Он уничтожит тебя одним движением своего мизинца. Ты погибнешь, и на этот раз навсегда.
Я равнодушно пожал плечами.
- Ну, и что с того? Зачем мне жизнь, если она способна приносить только страдания, если она означает вечное служение ему? Как я могу жить, если умрешь ты, и тем более служить твоему убийце?
- Бесполезно, Орион. Бесполезно и безнадежно. Я встал и помог подняться Ане.
- Не так уж и безнадежно, любимая. Надежда всегда умирает последней. Возможно, что одного этого мало; чтобы победить Атена, но, пока я жив, я не утрачу своей надежды.
Аня отвела взгляд в сторону. Кто знает, может быть, она хотела навсегда запомнить этот говорливый ручей, кроны деревьев, шелестевшие под легким дуновением вечернего бриза, первые звезды, появившиеся в начавшем темнеть небе.
- Нам лучше вернуться, - произнесла она с легким вздохом.
- Да, - согласился я, - у нас еще много работы впереди, - и закрыл глаза.
Возможно, это только мое воображение, но мне показалось, что нам потребовалось гораздо больше времени, чтобы перенестись обратно в подземную камеру столицы Гегемонии, чем требовалось раньше при перемещении сквозь пространство и время.
Разумеется, само понятие времени совершенно бессмысленно, когда речь идет о путешествии сквозь континуум, но возможно, что именно тогда я на собственном опыте впервые ощутил неотвратимую угрозу надвигавшегося хаоса.
Когда я открыл глаза, Аня снова сидела во главе длинного полированного стола, а я стоял возле нее в полумраке конференц-зала. Она выглядела очень утомленной, старой, если не сказать умирающей.
Только ее глаза были все еще блестящими и живыми, какими они навсегда сохранились в моей памяти.
- Вся надежда теперь только на тебя, Орион, - сказала она. - У меня самой осталось совсем немного сил.
Через некоторое время в помещении появились шесть светящихся сфер энергии, принявших затем облик Творцов, старых, едва живых, с трудом стоявших на ногах.
- Орион доставил нам послание патриархов, - сообщила им Аня. - Они запрещают нам использовать разрушитель, угрожая уничтожить всех нас, если одна из сторон попытается применить это оружие.
Подобно тому как чуть раньше сторонники Атена поначалу отказались серьезно отнестись к предупреждению патриархов, друзья Ани скептически восприняли слова своего вождя.
- Каким образом они смогут исполнить свою угрозу? У них нет своей промышленности, не говоря уже о флоте.
- Ничего из упомянутого вами у них действительно нет, - согласился я, - но они умеют управлять силами Мироздания одним им известным способом.
- Бред, - проворчал один из седобородых мужчин, - они просто пытаются запугать нас, опасаясь, что мы можем первыми нанести свой удар.
- Я не допускаю такой возможности, - возразила Аня. - Они намного древнее и мудрее нас. Думаю, что мы просто не в состоянии оценить масштабы их могущества.
- В таком случае нам не остается ничего другого, как признать свое поражение и согласиться на безоговорочную капитуляцию.
- Если патриархи собираются лишить нас последней козырной карты, война проиграна.
- Остается рассчитывать только на милость Атена.
- Он способен излечить нас от болезни, если мы согласимся признать его власть.
Конечно, они были усталыми и старыми. Когда-то, сравнительно еще недавно, они считали себя бессмертными богами и перспектива скорой смерти пугала их, но, право, они могли бы проявить больше достоинства.