– Должно быть, это маршрут миграций, – заметила Аня. Ее не оставляло все возраставшее возбуждение.
– Не стоит идти слишком быстро. – Я устремил взгляд к возникшим впереди холмам. – А то можно напороться на стаю хищников.
Я настоял, чтобы мы держались подальше от широкого тракта, проторенного мигрировавшими динозаврами. Нам во множестве попадались следы карнозавров, более мелких, чем тираннозавры, но и следов последних по-прежнему было хоть отбавляй.
Очевидно, утконосые и другие травоядные динозавры ежегодно отправлялись в путь, спасаясь от зимних холодов. Я не обнаружил явных перемен погоды, но последняя гроза продолжалась дольше, чем прежние, а по утрам, как мне казалось, стало чуточку холоднее.
И снова путь к месту назначения нам указали птерозавры. Целыми тучами кружили они в небесах, высматривая что-то по другую сторону холмов. Охваченная безрассудным пылом, Аня устремилась к гребню, горя нетерпением посмотреть, что там происходит. Рванувшись следом, я покинул Юнону, галопом мчавшуюся где-то позади.
Слышавшееся оттуда мычание, хрипы, рев и визг исходили явно не от крылатых ящеров, паривших в недосягаемой высоте. Эти звуки были полны предсмертного ужаса.
Аня достигла вершины гребня и ошеломленно застыла. Догнав ее, я остановился рядом и заглянул в лежавшее под нами длинное ущелье.
Там бурлила кровавая схватка.
20
Тысячи травоядных ящеров подверглись нападению сотен тираннозавров. Поле боя простиралось на целые мили, голая каменистая земля побурела и стала скользкой от крови.
По тесному длинному ущелью прибойной волной катилась битва. Утконосые динозавры, трицератопсы и более мелкие ящеры отчаянно пытались прорваться сквозь горловину ущелья на простор, а тираннозавры буйствовали, уничтожая их, круша своими жуткими зубами хребты, разрывая тела острыми когтями-ятаганами.
Это напоминало морской бой в дни парусного флота – будто могучие смертоносные дредноуты громили строй неуклюжих галеонов. Будто стремительные летучие отряды верховых воинов рассекали на части богатый караван.
Визг и рев издыхавших травоядных жутким эхом метался между каменными стенами ущелья. Даже наша Юнона, жалобно мыча, прижималась дрожа к Ане.
Слуг Сетха нигде не было видно. Они не показывались, но я знал, что они здесь – спрятались среди скал или, как мы, наблюдают с гребня ущелья, заставляя тираннозавров учинять кровавое избиение мигрирующих стад.
Впрочем, избивали не только они. Троица трицератопсов набросилась на тираннозавра и, опрокинув его на землю, снова и снова бодала его длинными острыми рогами. Мелкий динозавр, покрытый крепким панцирем, как броненосец, заковылял прочь от крови, запекшейся в пыли, и вырвался на открытую местность.
Но тираннозавры все убивали, убивали и убивали, разрывая ужасными зубами и когтями гадрозавров, рогатых трицератопсов и неисчислимое множество прочих.
– Должно быть, рептилии Сетха привели сюда тираннозавров, чтобы устроить засаду на мигрирующих динозавров, – холодным тоном врача, констатирующего смерть, сказала Аня.
Меня охватил гнев. Разыгрывавшаяся внизу бессмысленная бойня зажгла в моей груди яростное пламя.
– Давай-ка найдем кого-нибудь из этих рептилий, – бросил я и крадучись пошел вдоль гребня, крепко стискивая в правой руке копье.
Аня торопливо шагала следом, а Юнона припустила за ней, хотя избранное нами направление пришлось ей явно не по душе. Маленькая динозавриха хныкала, как ребенок.
– Орион, что ты собираешься?..
– Мои предыдущие жизни научили меня одному – уничтожать врага, где и как только можно, – мрачно откликнулся я. – Сетх хочет убить этих динозавров? Тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы помешать ему.
Аня молча последовала за мной, когда я принялся взбираться повыше, но Юнона продолжала хныкать.
– Оставайся с ней здесь, – велел я Ане. – Она напугана, и ее скулеж предостережет слуг Сетха.
– Мы пойдем за тобой, держась ниже по склону. Если она не будет видеть этой мясорубки, то, наверно, успокоится.
Аня с динозаврихой спустились по каменистому склону ярдов на сто ниже и двинулись параллельно моему курсу. Я шел, пригнувшись настолько сильно, что костяшками пальцев левой руки касался земли, как горилла.
Минуты через три я увидел одного из приспешников Сетха, лежавшего на нагретых солнцем камнях, пристально вглядываясь в бурлившую внизу схватку. Без всякого предупреждения я вогнал ему в спину копье с такой силой, что оно расщепилось о камень под его брюхом. Он зашипел и несколько секунд дергался, как загарпуненная рыба. Потом затих.
Из-под брюха рептилии сочилась красновато-бурая кровь. Распластавшись на скале рядом с трупом, я окинул взглядом ущелье. Разглядеть что-либо в подробностях было трудно из-за стоявшей столбом пыли, но я все-таки заметил тираннозавра, вдруг застывшего среди метавшихся тел, моргая страшными красными глазищами. Он вдруг прекратил свою убийственную работу. У меня на глазах он склонился над окровавленной тушей трицератопса и начал пожирать ее, отрывая огромные куски мяса.
Остальные тираннозавры по-прежнему неистовствовали среди травоядных, оставаясь под телепатическим контролем воинов Сетха. Вскочив на ноги, я двинулся дальше.
Мое копье затупилось и расщепилось. Вскарабкавшись наверх, Аня вручила мне свое. Поколебавшись, я принял оружие, а она взяла мое. Если придется, оно может послужить Ане дубинкой.
Еще две рептилии сидели в расселине между двумя валунами, сосредоточив внимание на резне. Я понял, что среди подобного безумия им требуется полнейшая сосредоточенность, чтобы не утратить контроля над тираннозаврами. Они практически оглохли и ослепли, не замечая ничего вокруг.
И все равно я подкрадывался к ним осторожно, сзади. Последние ярды я одолел одним прыжком, насквозь пронзив копьем одного из ящеров. Издыхая, он завизжал, будто паровозный свисток. Второй подскочил и бросился на меня, но чересчур замешкался, поскольку мои реакции как всегда в минуты опасности многократно ускорились.
Я видел, как он поворачивается, как вспыхивают его красные глазки с вертикальными щелями зрачков, пасть разевается – то ли от ярости, то ли от изумления, то ли от внезапного испуга. В его когтистых лапах ничего не было. Вложив в удар весь свой вес, всю свою силу, я ногой сокрушил его грудь, переломав все ребра. Попятившись, он перевалился через край отвесной стены и приземлился почти у ног тираннозавра.
Исполинская тварь, освободившись от мысленного контроля, подхватила своего прежнего хозяина и раскусила огромными зубами надвое.
Присев на корточки, я взглядом отыскивал тираннозавра, находившегося под контролем второй рептилии. Эта, моргая, с недоумением озирала царившее вокруг побоище. Я на мгновение прикрыл глаза и попробовал проникнуть в ее сознание. Когда я открыл их вновь, то возвышался на добрых тридцать футов над пропитанным кровью дном ущелья, вглядываясь в клубы пыли. Жажда крови обуревала меня, превозмогая тупую боль голода, терзавшего мои внутренности.
Я стал представителем племени Tirannosaurus Rex, самым кровожадным хищником, существовавшим за всю историю Земли. Я упивался силой и мощью, бурлившими во мне.
Пронзительно взревев, я ринулся в круговорот жестокой схватки. Мне не нужны были ни слабаки гадрозавры, ни даже опасные трицератопсы. Я пробивался сквозь бойню к другим тираннозаврам, находившимся под контролем рептилий Сетха.
Они убивали, но не ели. Вспоров глотку утконосому динозавру, они бросали его в пыли, позволяя густой жаркой крови попусту пропитывать землю и подниматься в воздух одуряющим паром, они бросали горы свежего мяса, даже не попробовав его на зуб. Убей и спеши убивать снова!
Пробившись сквозь груду тел издохших и издыхавших травоядных, я заставил контролируемого мной ящера потянуться к собрату тираннозавру, который не обратил на это ни малейшего внимания, гоняясь за блеявшим, мычавшим утконосым, отчаянно пытавшимся пробиться сквозь горы кровавых трупов в безопасное место.