– Княжна, спасибо за помощь, на столе у окна есть нужные мази. Возьмите зелёную с синей крышкой, это выжимка из эмриса, она значительно поможет.
Рыжий парень, чью рану как раз обрабатывала Риса, с удивлением поднял на неё янтарные глаза. Орисия спокойно ему улыбнулась и продолжила перевязывать, а через лучину сказала:
– Вот эту рану надо зашивать, так она не заживёт.
Знахарь, бросив быстрый взгляд, кивнул, подтверждая мнение Рисы:
– Сможете?
– Думаю, что да. Я немного практиковалась. Только чем обезболить?
– Ничем, когти саблезубого карьяна Жар выдержал и шов перенесёт.
– Откуда в этих местах карьян? – удивилась девушка.
– Мы тоже не поняли, они ведь только в Пустоши живут. Но вот, перед вами живые свидетели, – невесело усмехнулся парень, которого знахарь обозначил как Жара. Он посмотрел на старшего товарища, что был без сознания.
Задумчиво покачав головой, Риса принялась за работу.
– Шрам будет довольно красивый, – заглянул Лесовур ей через плечо спустя пару лучин. – Аккуратные стежки, сразу видно, девица шьёт, а не я.
– Вот и пригодились занятия вышивкой, – улыбнулась Орисия. – Вам в ученицы нужно девушек брать, многие умеют хорошо шить.
– Но не любят кровь, грязь и страдания. Не надобно им это постоянно видеть.
– Вообще, мне совсем не больно. Княжна, у вас лёгкая рука, – Жар открыто улыбался.
– А вот это плохо, живая плоть должна чувствовать, – старый знахарь в серьёзном беспокойстве вытер руки тряпкой и подошёл осматривать его рану.
– Не беспокойтесь, это я заговорила, – пояснила Орисия, затем, отвечая на взгляд Лесовура, продолжила: – От покойной матушки небольшой дар передался.
– Это добро, княгиня Велирия многим помогала, никому не отказывала. Такое дело должно жить.
Дальше работали молча, а через несколько свечей с ранеными было закончено. Жару да ещё двум молодым охотникам ничего не угрожало, но мужчина, который больше всех пострадал от когтей дикого существа, так и не приходил в себя. Лесовур считал, что он совсем плох и шансов на выздоровление, откровенно, мало. Орисия временно осталась в деревне: просто не смогла уехать домой, ведь её дар мог помочь. Несколько дней она провела у постели больного, и, наконец-то, ему стало лучше: пришёл в сознание, раны начали затягиваться, он быстро поправлялся. Семья Тихора, так звали неудачливого охотника, была благодарна Орисии. Да и вся деревня понимала, как им повезло с молодой княжной.
Когда настал момент уезжать, то Риса зашла к знахарю Лесовуру. За это время он многому её научил. У старика не было стихийного дара, но были знания о травах и о болезнях.
Неожиданно снаружи раздались громкие крики, дверь в дом распахнулась, а в проёме возник Радко, один из дружинников:
– Княжна, быстрее! Нам надо…
И не успел он договорить, как рухнул лицом вниз. Из его спины торчала стрела с чёрно-фиолетовым оперением.
Орисия, побелевшая от испуга, бросилась к нему. Но Лесовур отрицательно мотнул седой головой и, поймав её за руку, остановил возле себя. Он выглянул в окно, горько вздохнув, отвернулся и схватился за сердце. Риса отвела глаза от тёмно-бордового пятна, расплывающегося на полу вокруг Радко, всё ещё лежащего у двери, и тоже посмотрела в окно. В деревне творился хаос, кругом царила неразбериха, со стороны дороги въехали всадники в чёрном с фиолетовыми эмблемами, их лица были почти полностью закрыты, только глаза оставались видимы. Мужчины, которые немедленно вышли против них, уже лежали на земле. Вдалеке Орисия рассмотрела остальную свою охрану, дружинники самоотверженно сражались не щадя себя.
– Фаррские воины, – процедил сквозь зубы Лесовур.
Его слова тут же подтвердились властным криком нападавших:
– Сдавайтесь, эсмарцы! И вас не убьют!
Где-то сбоку голосили женщины, звучали звон оружия и шум сражения. Риса всё-таки не выдержала и, подбежав к двери, присела рядом с Радко. Старый знахарь оказался прав: он был мёртв, а Риска бы ему не смогла ничем помочь. В ужасе она застыла у выхода, перед домом разворачивались страшные события. Нащупав ножны с кинжалом, закреплённые на поясе, Орисия шагнула наружу.
Сзади раздался горький вопль Лесовура:
– Стой! Куда?!
Но дальше она и не услышала, потому что побежала навстречу своей погибели. Риса не могла смотреть, наколько страдают совершенно невинные люди. Она, воспитанная с детства как будущая княгиня, не осталась в стороне, не стала прятаться за спинами, не попыталась тайно сбежать, а открыто и решительно вступила в бой.
Несколько спешившихся фаррских воинов окружили деревенского парня с оглоблей.