— Глиф, — я коснулась рукава кузнеца, отметив, что возвышаюсь над ним.
Мы проснулись всего с полчаса назад, но уже успели наскоро позавтракать и собраться. Дэмиор пошел седлать лошадей, а Бриссе вновь стало плохо.
— Да? — мужчина обернулся.
— Возможно, это прозвучит странно, но не нужно валить деревья для забора. Лес… будет злиться. Он оберегает вас, не пуская крэйтаров к деревне.
Не дожидаясь расспросов, тут же выскочила на улицу, где столкнулась с фандрийкой.
— Ты не видела Олана?
— Может, он помогает Дэмиору? А вот и он! — на крыльце показался мальчик с небольшой сумкой через плечо.
— Собрался? — обратилась к нему Брисса. — Мы вот-вот поедем.
Вычищенные лошади стояли за домом. Вокруг лежали сугробы — снег за ночь не растаял, а уверенно обосновался на земле.
— Рано снег лег, — обеспокоенно сказал Дэмиор, закончив с лошадьми.
Да, пожалуй, он может устроить нам дополнительные сложности на перевале. Придется поторопиться.
— Спасибо, что перенес меня в кровать, — тихо сказала я и покраснела.
Вчера я уснула за столом, а проснулась в постели. Брисса сказала, что меня унес проводник.
— Не за что, — коротко ответив Дэмиор, отвернулся и пошел в дом.
Я осталась одна, несколько обескураженная его поспешным уходом. Ну и ладно! Вспыхнув, начала пристегивать сумки к седлу.
Спустя несколько часов и Брисса заметила дурное настроение нашего проводника. Один раз Дэмиор серьезно отругал Олана за опрокинутый котелок с кипятком, из-за чего нам пришлось задержаться на привале, а сейчас угрюмо молчал, не реагируя на наши попытки разговорить его.
Когда мы вернулись на тракт, нам навстречу стали попадаться всадники и кареты. Проводник обогнул нашу лошадь и поехал впереди.
— Что это с ним? — тихонько спросила Брисса.
— Не знаю.
Мое настроение тоже оставляло желать лучшего. Почему-то казалась, что причина раздражительности проводника во мне.
Неожиданно наше внимание привлекли крики впереди. Жеребец Дэмиора стоял чуть в стороне от дороги, а сам он зло отчитывал мальчика. Олан чуть слышно всхлипывал, но едва мы с Бриссой подошли, залился беззвучными слезами.
— Дэмиор! — фурией подлетела к ним фандрийка, — Это уже перебор!
— Я говорил тебе, что не позволю красть! Это было условие твоего путешествия с нами! — льдом в голосе проводника можно было бы оцарапать кожу.
Брисса, которой мужчина так и не ответил, растерянно переводила взгляд с Дэмиора на Олана. Мальчик не спешил оправдываться, лишь слезы капали на землю.
— Что случилось? — не выдержала я.
— Покажи, — проводник требовательно взглянул на мальчика.
Олан послушно полез в сумку, и на свету блеснуло серебро. Кинжал Глифа.
— Что? Как ты мог… — изменившимся голосом прошептала фандрийка.
Под ее разочарованным взглядом Олан затрясся и заплакал:
— Я не хотел, но не удержался! — размазывая слезы по лицу кулаками, мальчик умоляюще смотрел на Бриссу.
Дэмиор устало выдохнул.
— Вернемся к Глифу, отдадим кинжал. Извинишься.
— Вы оставите меня там? — всхлипывая, спросил мальчик. Его нос покраснел от слез, но в глазах застыла надежда.
Дэмиор не ответил ему:
— Думаю, вам лучше подождать здесь. Бриссе не стоит трястись в седле, один я быстрее обернусь.
Неужели он оставит Олана там? Неподалеку на привал остановился небольшой караван, и Дэмиор, попросив приглядеть за нами, уехал.
Познакомившись с путешествующей семьей, мы присели у огня. Милая женщина предложила нам перекусить, но мы отказались. Усадив троих детей мал-мала меньше, она принялась кормить их. Переживая за Олана, Брисса тихонечко всхлипывала, и я приобняла ее. Слов, чтобы утешить ее, не находилось — мальчик нарушил свое обещание, обокрал человека, приютившего нас.
Маленькая девочка, смуглая и черноволосая, покончив с обедом, подошла поближе к Бриссе, завороженно глядя на ее светлые тугие локоны.
— Хочешь потрогать?
Я с облегчением выдохнула: фандрийка отвлекалась на ребенка и улыбалась сквозь слезы.
Сидеть на месте было невыносимо и, заметив куст каринны, занесенный снегом, я поднялась.
— Я отойду, — сказала я Бриссе, и та коротко кивнула.
Отойдя от костра, я прошла ярдов пять вперед и завернула за большой вяз. Погладив его по шероховатому стволу, ощутила пульсацию внутри. Постояв так пару минут, приблизилась к каринне. Ее маленькие желтенькие цветочки были занесены снегом, но приятно пахли. Этого растения не водилось на Юге, оно цвело лишь в первый снег и обладало жаропонижающими свойствами. Вот только я не знала, что именно нужно срывать: цветы, завязи или листья.
Я прислушалась к кусту, и меня накрыла волна тепла и обожания. Растворившись в ней, мысленно спросила, можно ли потревожить растение ради лекарственных целей. В ответ пришло одобрение. Занеся руку, замешкалась: что именно срывать? Куст покачал ветками, и его листья засияли. Все-таки листья!
Голова немного кружилась от переутомления — раньше мне ни разу не удавалось вступить в диалог с растениями, и сил ушло немало.
Сорвав с десяток листиков, я сложила их в свою сумку и присела отдохнуть прямо на снег. Прикрыв глаза, ждала, пока успокоится сердцебиение.
Неожиданно рядом раздались тяжелые шаги и тихое утробное рычание. По коже побежали мурашки, и я медленно подняла голову — передо мной стоял крэйтар. Он полусидел на задних лапах, словно готовясь к прыжку. Лобастая голова была наклонена, а с оскаленных зубов капала слюна. Коричневая шерсть была всклокочена, а во взгляде желто-зеленых глаз царил голод.
Я тихонько сглотнула, боясь пошевелиться. Зверь в любой момент может броситься.
Секунды тянулись бесконечно. Нельзя смотреть хищнику в глаза — в поле моего зрения лишь мелькал коричневый хвост. Мысленно я взмолилась Мафрине и зажмурилась. Спустя несколько томительных минут дыхание монстра стало спокойнее. Я уже изрядно замерзла, но не смела подняться со снега. Украдкой переведя взгляд, заметила, что кровавое бешенство из глаз крэйтара исчезло, уступив живому любопытству. Он, казалось, изучал меня. Спустя какое-то время осмелилась пошевелиться: животное глухо заворчало, но осталось на месте. Я чуть слышно выдохнула, но не успела обрадоваться, как позади меня захрустел снег под чьими-то шагами. Нет!
— Орис, ты куда запропастилась? — звонкий голос Бриссы разрушил установившееся перемирие между нами.
Зверь, коротко рыкнув, ринулся на меня. Я завизжала, прикрыв лицо руками и сжавшись в комок. Левую руку обожгла боль, крэйтар когтями вспорол кожу, и едва не погреб меня под своей тушей, в последний момент отпрыгнув в сторону. До меня донесся пронзительный крик фандрийки. Открыв глаза, я увидела прямо перед собой огромную морду крейтара. Он стоял на месте, глядя мне в глаза. С руки капала кровь, но он не обращал внимания на нее. Зверь потянулся ко мне, и я задрожала от страха. Брисса по-прежнему визжала на одной ноте, сзади послышался топот бегущих на помощь людей. В последний раз посмотрев на меня внимательными желто-зелеными глазами, крэйтар повернулся и прыжками унесся в глубь леса.
Следующие полчаса я не запомнила. Меня успокаивали, перевязывали рану, где-то рядом мелькало обеспокоенное лицо Дэмиора и опухшее от слез Бриссы. Я хотела сказать, что почти не пострадала и чтобы они не волновались, но язык отказывался шевелиться. В конце концов я смирилась и провалилась в ласковую темноту.
Очнулась я на лошади. Передо мной вилась заснеженная дорога, с обеих сторон которой росли деревья. От неожиданности я заметалась и наверняка упала бы, если бы крепкие руки Дэмиора не подхватили меня.
— Что произошло? — мысли никак не собирались в кучу, порхая разноцветными стайками в голове.
— После нападения крэйтара я побоялся оставаться на том месте.
Крэйтар! Стоило вспомнить, как противно заныла пораненная рука.
Мне не было видно лица мужчины, но его голос звучал неприветливо, словно он чем-то раздражен. Не успела я задуматься о причинах этого, как проводник остановил коня и помог мне спуститься.