Сигурд задумался.
– До этого когда было такое?
Я добросовестно покопался в памяти моего второго «я», неожиданно убедившись, что действительно, было такое несколько раз, в том числе и в так называемых нехороших местах. Что шаману с чистым сердцем и рассказал.
На хмуром зеленом татуированном челе старого колдуна поубавилось морщин. В тяжелых папиных глазках тоже появился намек на раскаяние. Тем более что такое свечение он однажды видел лично.
Причины происшествия оказались забыты. На первом плане теперь оказалась забота о моем здоровье и самочувствии.
На втором – размеры благодарности, то есть гонорара, шаману.
Гонораром озаботился папа. Я же попал в цепкие объятия матери. Что, кстати, не показалось мне лишним. На душе стало приятнее. Сами по себе всплыли воспоминания о двух мамах одновременно. О матери орка Края, рассказывающей сказки о великом воине Бранде А’Браги, резавшем эльфов пачками лет этак с тысячу тому назад. И о моей собственной, человеческой, той, что читала произведение товарища Гайдара про Мальчиша-Кибальчиша. Чтобы разбавить надоевшие сказки про Ивана-дурачка. Обе перед сном целовали меня в щечку.
Папа договорился с колдуном. Старый хрыч даже пошел за ним, сопровождая, как дорогого гостя. Не обращая внимания на славословия благодарной матери.
Не дожидаясь нового посягательства на мое ухо, я, лихорадочно пытаясь припомнить обычаи своих новых соплеменников, рискнул, склонив голову, высказать слова благодарности:
– Благодарю тебя, Говорящий с Неведомым! Не много ли ты сил утратил, спасая если не жизнь мою, то здоровье телесное или душевное? Чем отблагодарить тебя, Хранящий Род?
Папаша даже остановился, от неожиданности. Выяснить причину удивления я решил потом.
В умных глазах старины Сигурда зажегся непонятный интерес. Он степенно склонил голову:
– Ничем, юный воин. Твой отец уже отблагодарил меня. Сил на твое выздоровление ушло немного.
У меня появилось стойкое ощущение, будто я ляпнул что-то не то.
Не очень приятную для меня паузу прервал колдун. Обратившись к матери, он велел приготовить мне взвара, он же компот из ягод. Вскрыв какую-то нычку, достал кисет некоего порошка и ложку. Повелев добавить его в питье, но не больше ложки на кружку взвара. Потом, непонятно хмыкнув и внимательно взглянув на меня, добавил еще кисет.
– Из этого тоже ложку. Остатки заберу сам. Уснет на сутки. Поможет восстановить силы.
Непонятный подтекст действий мне не понравился еще больше. Такое ощущение, что старый хрыч что-то заподозрил.
Под неумолкавшие благодарности матери папаша скомандовал на выход. За бревенчатой стеной, отгораживавшей алтарь, обнаружилась еще одна. В образовавшемся помещении, как видно жилом, находилась пара людей, мужчина и женщина. Когда, под лай собак колдуна, глаза привыкли к яркому солнечному свету и зрение пришло в порядок, наша дружная семья двинулась домой. Спускаясь по тропе, вившейся по склону заросшей вполне земного вида соснами сопки, я оглянулся. Колдун стоял в воротах окружавшего пещеру частокола и глядел на меня, пока нас не закрыли деревья.
Пока мы шли, отец попытался дать понять, что сожалеет о происшедшем в пещере, но что за свое распухшее ухо я должен винить себя сам.
Рассудив, что строить линию поведения со столь скорым на руку родителем надо имея максимум информации о нем, я решил хорошенько припомнить предысторию моей новой жизни. Чтобы, исходя из своего места в ней, начинать в этой новой жизни устраиваться получше, пользуясь своими знаниями и опытом человека XXI века. А это с учетом прожитых мною и моим вторым «я» около сорока пяти лет, в сумме, между прочим, делало меня почти ровесником папочки.
Я принял все как данность, вокруг не галлюцинации. В противном случае и так найдется, кому вывести меня из бреда. Надеюсь, не клизмой с галоперидолом или еще какой гадостью.
Если память меня не подводила, папу звали Бранд Акс А’Корт. Бранд – имя. Корт – родовая фамилия. Акс – прозвище, означает «топор». Меня соответственно зовут Край А’Корт.
Папа мой, оказывается, в молодости по живости характера бросил род, завербовавшись в клановую дружину, о чем напоминал до сих пор сохраняемый оселедец. В дружине папа прослужил десятка полтора лет, став сотенным кузнецом на правах десятника, и заработал кличку Акс-топор. Женился удачно, взяв Хельгу, девицу из рода А’Кайл, хоть и дальнюю, но все же какую-то родню ярла. Последнее обстоятельство спасло ему жизнь, иначе его сразу бы пришили местные, когда по пьяному делу он поссорился, подрался, а потом зарубил на дуэли родственника жены, парня из клана А’Кайл. Что в дружине не приветствовалось, так это дуэли и пьяные ссоры, тем более с родными, тем более ярла.