Кьялли-Ян дрогнул ноздрями; густой сладко-приторный запах начинающей разлагаться плоти, что принёс с собой монстр, был ему не приятен.
Дикий охотник нервно откашлялся, прочищая горло. Принадлежал он к народу не робкому и смерти особо не страшащемуся, но это вовсе не означало, что его представители к ней безудержно стремятся, скорее даже наоборот. Нарушитель приказа имел представление о специфических способностях Гнилого. Понял он так же, что миндальничать с ним никто не собирается. Арбалет у дикаря отняли при входе в шатёр новоявленного полководца вместе с большим тесаком и хлыстом, но в лохмотьях, заменяющих ему одежду, охотник исхитрился пронести кое-что. Похоже, приближалось время применить это «кое-что».
Кьялли-Ян, кивком указал Гнилому на присмиревшего охотника, и тот плавно двинулся в сторону предложенной ему жертвы.
На руках дикого охотника под слоем грязного тряпья чуть повыше запястий были закреплены простые матерчатые ножны, в которых терпеливо дожидались своего часа два прекрасной работы метательных ножа, изготовленных из тяжёлых и прочных костей рогатой черепахи. В его глазах вдруг промелькнуло какое-то странное шалое выражение. Возможно, сейчас, будь у него губы, он бы улыбался во весь рот. Судьба дарила его последней битвой. Что ж, живущему только ради охоты, убийств и кровавых схваток лучшего ухода обратно во чрево Закраины нельзя было и пожелать. Гнилой неспешно (он никогда не торопился) подплыл к охотнику, слегка подёргивая сфинктером рта.
- Жрать хочешь? - странно, но дикарь отчего-то не спешил извлекать свои ножи. -Придётся тебе постаратся.
Прокка, в ожидании возбуждающего зрелища, раскачивался на своём стуле. Волосатая кочка по прозвищу Гнилой застыла перед охотником, гипнотизируя того взглядом. Потом, так же медленно он поднял свои щупальца и вонзил крючья в плечи костлявого «симпатяги». Дикарь взвыл от нестерпимой боли, закатил глаза под лоб и забился в конвульсиях. Единственное око Гнилого стало неуловимо менять цвет, пока не сделалось угольно-чёрным.
- Ах-хр-р, - довольно заурчал монстр, - Слушай, Кьялли-Ян, слушай... Выползли вкусняшки на старую дорогу. Не с руки им болото обходить. Знаешь те места, где трясина на самом тракте смыкается?
- Как не знать. Переправились? - напряжённо выдавил из себя маг.
- Да.
Прокка, как ни старался, не смог скрыть досаду:
- Значит, правильно, что я за ними сразу в погоню не кинулся. Ушли бы они, ушли.
- Может и правильно, а может, и нет. Твоя маленькая армия уже собралась?
- На удивление быстро, - ответил Прокка, подозрительно поглядев на Гнилого. - Он может орать потише? Слушать мешает.
- Я поддерживаю его в сознании, - так легче считывать воспоминания. Но, если тебе угодно, я могу его умертвить. Тогда процесс будет более трудоёмким и займёт больше времени, а мне почему-то кажется, что ты в этом не заинтересован.
- Что?.. - Кьялли-Ян, поняв, что Гнилой уже увидел, что-то очень для него важное, утратил последние остатки напускного спокойствия. - Что ты увидел?
- Да уж увидел х-хе... Переправились беглецы не без проблем. Мужчина ранен... серьёзно. Он теперь надолго отбегался. Не боец он больше, хоть вовсе со счетов списывай.
Маг даже дыхание затаил, боясь спугнуть удачу.
- А этот, зелёный... Его тоже хорошо пожевали. Птица его не добила только из-за вмешательства... Даже не представляю, как назвать это существо...
- Опиши, - Кьялли-Яна ни с того, ни с сего стали мучить некие подозрения.
- Не дёргайся так сильно, - посоветовал Гнилой уже сорвавшему голос охотнику. - Мешаешь работать. Мелкий он совсем. Зубы, правда, будь здоров, во все стороны торчат. Две головы...
- Довольно! - прервал его Прокка. - С ними гомункул. А я-то надеялся, что он в огне сгинул. Но если так, то... - он вдруг оборвал самого себя и как-то очень зло посмотрел на вершителя его воли. Кажется, тот ничего не заметил.
- Во как интересно, - вещал Гнилой. - Нашего-то, круто замешенного кренделя, человеческая баба из строя вывела. Лишила его сознания, каким-то дрыном по тыкве отоварив. Но, тебе, я вижу, это уже не интересно.
Действительно Кьялли-Ян его уже не слушал. Закрыв глаза, маг молился. Молился самой капризной из всех богинь - Удаче. Наконец-то, после стольких обидных, незаслуженных и от того особенно горьких провалов, она повернулась к нему лицом. Попались беглецы. Не дойти им теперь до крепости. Не укрыться за её воротами. Сейчас Прокка бросит клич поднимет прайды чешуйчатых кошек, стаи быстроногих не знающих жалости варгов и толпу многоруких соргов; настигнут они маленький отряд, передадут уцелевших в его руки, а сами... Сами пусть отправляются штурмовать «Гранитную», разрушать Вольный, воевать с Шергодоном. Да хоть со всей Амальгеей, тут им Кьялли-Ян не помощник. То, что задумал колдун, лишённый самого понятия чести, в определённых кругах носило название «кидок» и наказывалось довольно строго. Но сейчас он об этом не думал. Радость кружила ему голову. Победа оказалась так неожиданно близка. Протяни руку Кьялли-Ян, протяни и возьми то, что ты заслужил...