Отодвигаясь от взбешённого нелюдя шажок за шажком, Н-Гуль будто просыпался от долгого тяжкого сна. Он вдруг с ясностью особой понял, что Кьялли-Ян - битый козырь. О себе думать пришла пора. Свою жизнь спасать. Хватит геройствовать, надо попытаться удрать. Перестарок что?.. Он сейчас безобиден, как младенец, пусть с ним Прокка один на один остаётся. Злобный инвалид - не угроза, он еле-еле копошится, пришпиленный смердящим варгом. А вот гоблин и неадекватная дамочка - две острые занозы в филейной части.
Шпага ударила его эфесом в лицо, обожгла болью и заставила действовать. Не тратя время даже на то, чтобы утереть кровь, обильно заструившуюся из рассечённого лба, он истерично выкрикнул первое, пришедшее на ум заклинание. Мадам Лотрану и гоблина упругие невидимые кулаки сбили с ног, а потом их протащило с десяток ярдов вдоль стены. Женщина лишилась чувств. Мудря, ударившись головой о каменную кладку, со скорбным удивление любовался ярким фейерверком, тугим фонтаном брызнувшим из его глаз. Гёз, видевший всё это сквозь мутную пелену, бешено мычал, не в силах, что-либо изменить. Жо-Кей-Жо выскочил из своего паучьего угла, и в панике заметался возле пентаграммы, совершенно не представляя, что ему теперь делать. Вчера вечером Кхонопулус дал ему чёткие указания: запалить драконью смолу, как только Прокка окажется обеими ногами внутри пентаграммы. Но сейчас-то вместе с ненавистным магом и его извращённым учеником, там, в этом страшном круге, находился и сам Кхонопулус. Гомункул не находил в себе сил спалить членистоногого людоеда за одно с добрейшим стариком. Аколит медленно покидал пентаграмму, чтобы окончательно разделаться с Лотраной. Кьялли-Ян, оставив его преследование, оборотился к старому чародею. Время истекало. Всё повисло на волоске.
И в этот самый момент гоблин, закрыв невидящие свои глаза ладонями, отчаянно закричал...
...Для тусуйского орка реальность сделалась похожей на давно прокисшее тёмное пиво - такой же отвратительно тягучей, мерзкой на вкус и грозящей всевозможными неприятностями. Он видел, как молодой колдун, подошедший довольно близко к внешней стене, готовится добить беспомощную Лотрану. Видел, что полуослепший Мудря тщетно пытается прикрыть её своим маленьким телом. А в центре пентаграммы отвратительного вида существо, воздвигнувшее своё сегментативное тело на четырёх когтистых лапах, подбирается к совсем сникшему магу. И ещё орк увидел отчаяние во всей крохотной фигурке двухголового гомункула. Островитянин понял, что его друзья оказались совершенно бессильны. А Хряп?.. У него в пистолете всего один заряд. Стрелять нужно, не раздумывая и не целясь - навскидку. Но в кого? Кому спасти жизнь Лотране, языкастой, но, в общем-то, незлобивой женщине или престарелому чародею?
- Обоим, - решил Хряп.
Длинноствол не подвёл своего обладателя и уродливая лапа чудовища, перебитая в одном из двух локтей, так и не нанесла удар по склонённой шее Кхонопулуса. Орк бешено рванул из-за спины обожаемый Ланцет и без колебаний шагнул со стены...
Что с ним произошло дальше, зеленокожий юнец так и не сумел вспомнить, как ни старался. Но со слов Мудрака Ялоховича Гоблина, к которому Хряп всегда относился с полным доверием, и Жо-Кей-Жо - с первого момента знакомства вызвавшим в орке похожие чувства, всё выглядело очень и очень героически. Человеку, если только это не Гёз, подобный прыжок вышел бы боком. Всё-таки высоковата стенка, чтобы сигать с неё вот так - без соломенной подстилки. Орку досталось изрядно. Хотя, как это без подстилки? А Н-Гуль? Рухнул Хряп точно на плечи жаждавшего Тёмного Откровения сопляка. Под сандалиями, что-то переливчато захрустело, потом громко и мокро чавкнуло. Ногам Хряпа стало горячо и сыро, зато заклятие, нацеленное на Лотрану и на этот раз - смертельное, с пальцев юного злыдня, так и не сорвалось. Остался Кьялли-Ян, которого, до сей поры Хряп не видал, а увидев, в восторг не пришёл. Орки, они и сами далеко не красавцы скуласты, носаты, рогаты, когтисты, характер один на всех - э-э-э... несколько непокладистый. Но этот многолапый насекомыш был просто омерзителен. Какой-то паук-присосюк, ей-ей по-другому и не назвать. Не приближаться бы к нему и на милю, но надо. Хряп, сильно припадая на сломанную, как потом оказалось, правую ногу, припустил к Кхонопулусу, понимая, что рандеву со злобным тараканом не избежать. Демон смело заступил ему дорогу, чего-то гневно вещал своей отвратительной присоской. Наверное, бранился. При этом он грозно размахивал уцелевшей лапой и безобразной культёй, похоже - пугал и норовил всерьёз покалечить. Полуоглушённый орк не стал тратить время на близкое знакомство со столь одиозным персонажем, просто ткнул его кривым лезвием в толстое податливое брюхо, подхватил легковесного Кхонопулуса поперёк чахлой груди и, проорав: «Жо, запаливай!», рванул, что было сил к отмеченной извёсткой границе пентаграммы. Гомункул, почти с остервенением, ударил по своим крепчайшим зубам кремнем, вделанным в рукоять своей сабли. Искры густо обсыпали подсохшую драконью смолу, воспламеняя истинную демоническую ловушку и пресекая земное существование Кьялли-Яна - отродища преисподней с непомерными амбициями.