Хряп о талантах своих в деле фехтовальном не соврал; бездарен он оказался абсолютно. Даже Гёз, уж на что упёртый наставник и тот начал сомневаться в своих педагогических способностях. Они, купно с капитаном, не сумели даже подобрать оружие по лапе орку. Ему не подошёл простой солдатский меч, рукоять оказалась маловата для руки. Двуручник был забракован из-за своих длины и веса. Худосочность новобранца сказала здесь своё решающее слово. С рапирой Хряп оказался недостаточно проворен. С палашом... Здесь у совсем было отчаявшихся учителей мелькнул лучик надежды. Но нет. После всего двух занятий и палаш был ими, отвергнут, как оружие, представляющее исключительную опасность для их подопечного. Хряп то и дело ронял увесистую железяку, норовя угодить себе по ногам. Кое-что получалось с булавой; слегка поднабравшийся силёнок орк двумя руками махал ею вдохновенно, а уж метал в цель и вовсе залюбуешься - разбивая восемь мишеней из десяти.
- И что прикажешь с тобой делать? - как-то спросил его капитан. - С ног до головы булавами обвешать? Чтоб ты в самый разгар рукопашной без оружия не остался. Ещё вот такой вопрос душу мою тревожит: а ну как ты выполнишь все условия заключённого промеж нами соглашения, что нам с Кхонопулусом тогда делать? Мы за тебя ручаться должны. В академию тебя определять. А в любой военной академии фехтование - первая наука. Владение мечом и танцы - вот, что должен освоить первокурсник! С танцами, как-нибудь разберёшься, выпишешь своими кривыми ногами какие ни попадя кренделя. Заявишь, что это ваши оркские национальные пляски и дело в шляпе. Никто из хореографов столичных к вам на Тусуй проверять честность твоих слов не поедет. Но со шпагой, с мечом, да хоть с ятаганом ты, что-то показать должен. Или ты тайный коварный замысел имеешь опозорить наши с магом седины и изгадить доброе имя (в определённых кругах, конечно) Гёза?
- Не надо меня булавами обвешивать, - пыхтя, отвечал Хряп, продолжая отсчитывать количество отжиманий. - Пятьдесят семь... пятьдесят восемь... Они ж тяжёлые. Лучше я за ремень ещё один двуствольный пистоль засуну. И планов у меня никаких нету... шестьдесят три... шестьдесят четыре... Мы, орки, вообще планировать не умеем... шестьдесят семь... Всё больше отсебятиной пробиваемся... Семьдесят. Много ещё?
- Столько же, - щедро отмерил капитан. - А после на арену, да клевец из арсенала прихвати, с ним ещё попробуем.
Ещё один пистоль? Тут Офри спорить не стал. Молодой орк действительно обещал стать если не великим, то уж точно незаурядным стрелком. В этом компоненте боевой подготовки Хряп уже в самом начале занятий далеко обскакал сослуживцев из числа рекрутов. Заряжал быстрее. Стрелял точнее. Мечтал капитана и Гёза за пояс заткнуть. И ведь, пожалуй, сможет своего добиться, если проживёт свои оркские сто двадцать лет. Но фехтование... рубка!
На балкон поднялся взмыленный Гёз.
- Всё видел? - спросил он Офри.
- Угу.
- Ну... и что скажешь?
Капитан сказал. Мудрак добавил. Гёз с ними спорить не стал.
- Думаешь, действительно оставить ему булаву и более голову не ломать?
- Булаву и ещё один пистолет. У тебя ведь найдётся? Не пялься на меня так, это твой разлюбезный орк предложил.
- А как с академией быть? Впрочем, до неё, родимой ещё дожить надо. Третий пистолет, говоришь, хм? - Гёз в сомнении пожевал губами. - Пистолет найдётся. Не найдётся, так чародеев напряжём, пусть поспешествуют. Не это меня гложет.
- Думаешь, не унесёт наш доходяга?
Гёз долго смотрел в сторону казарм. Там, там, на перекладине, под жарким солнышком старательно изображал из себя вечно зелёную грушу Хряп, за особые успехи в фехтовальной науке удостоенный наставником солдатского ордена «Сутулого» уже второй степени.
- Полуторопудовую гирю ему сегодня на шею навесил, - сказал алагарец с некоторой гордостью в голосе. - Он после тренировки со мной ещё и подтянуться умудрился три раза. Многие ли из твоих такое смогут?
- Из моих? Не многие. Но они люди, а он - орк, если ты запамятовал, - Офри досадливо сплюнул. - Только какой-то неправильный орк.
Гёз снова погрузился в молчание, как в бездонный омут. Офри некоторое время ждал, когда его друг соизволит заговорить, но вскоре это ему надоело.
- Эй, кто-нибудь, - крикнул он своим солдатам, - снимите там этого сэнсэя, мастера меча, пока он окончательно в сухофрукт не обратился.
Ремни на запястьях Хряпа ослабили и сняли его вместе с гирей. Потом и верёвку с «орденом» стащили с плеч и только после этого его отпустили. Орк с готовностью рухнул на землю.
- Уморишь ты его, воспитатель хренов! - с некоей тенью сочувствия к бездарному недотёпе произнёс Офри.