- Или он меня! - кажется Гёз, что-то решил. - Хряп у нас конечно персонаж особенный, тут против ветра не плюнешь. Ну а мы с тобой, что ж?
- А, что мы? - не сообразил капитан, в какую сторону клонит алагарец.
- Мы с тобой все из себя опытные, знающие, мастеровитые наставники молодёжи. Муху мечом влёт рассекаем. Паука вилкой к стене с пяти шагов пришпилить можем.
- Чего скромничаешь? Можем и с семи. И с девяти.
- Не суть. Я тебе про другое толкую. Если мы с тобою круче, чем варёные яйца, так почему одного неумеху хоть как-то обучить не можем?
- Ну-у... он... э-э-э...
- Значит и мы с тобою это самое «э-э-э». Если хочешь, то неудачи орка это прямой вызов нам, как наставникам. Вызов мастерству нашему. Нашему умению. Наблюдательности, в конце концов. Ведь это не он себе... Что с него взять? Это МЫ не можем подобрать ему меч по руке.
- А если такого... кривого меча в природе не существует?
- Значит, его создать нужно. Вознеслись, мы с тобой, капитан, высоко. Возгордились. Видеть перестали. Глаз замылился. Не находишь?
Офри куснул ноготь, и вдруг неожиданно быстро соглашаясь, кивнул. Что ж спорить: прав Гёз! И вознеслись они, и возгордились, профессионалы, ядрёны маковки! С высоты мастерства своего без скромности великого на Хряпа поглядывают, да над неудачами его над ошибками посмеиваются. Не грех бы и себя в его годы вспомнить, спесь сбить, гордыню умерить. Парняга из кожи вон лезет: кулаки в кровь разбил. В глазах муть больная пополам с отчаянием. Ему бы сейчас слово доброе услышать. Совет дельный. Сабельку по руке. А они?.. Учителя, ядрёна вошь! Таких учителей самих надо по плацу плетью погонять до седьмого пота, чтоб годы ученичества своего припомнили.
- Говоришь, глаз замылился? - капитан брови сдвинул, что-то в уме прикидывая. - Может и так. - Офри умел не только побеждать. Признать ошибку и свою и чужую, тоже было ему по плечу и потому... - Я вот тут покумекал...
- Излагай.
- Состоит у нас при оружейке кузнец один толковый. Дело своё знает - не отнимешь, но с придурью парень.
- На вроде нас?
- Хм... Так он, как кружку лишнюю на грудь примет, так блажит, что при надобности и безрукому меч сковать сможет. Над ним, понятное дело посмеиваются, дескать, сковать-то не мудрено, да как с ним безрукий управится? Ну, он, естественно, обижается и всех дурнями навеличивает. Вот мне и подумалось, что если наш Хряп и есть этот «безрукий»?
Гёз улыбнулся, как он умел, только уголками губ:
- Тащи сюда своего кузнеца. Зададим ему задачку, не всё же нам головой о стену биться. Заодно проверим бахвала.
Кузнец, кряжистый бородатый дядька, явно с признаками гномьей крови, на зов откликнулся быстро. Поднялся на балкон, поклонился господам без подобострастия и пожал руку своему давнему знакомцу Мудре. Всё это не спеша, можно сказать, церемонно. Исполнив ритуал, мужик поинтересовался, чем он может служить столь уважаемым в Шергодоне людям. Ему припомнили его же хмельные речи. Кузнец собрал в кулак бороду и сказал, достоинства не уронив: «Показывайте, кому пособить надо?» Гёз ткнул пальцем в сторону ристалища, на котором Хряп с силизийской саблей в лапе с трудом сдерживал наступательный напор неумехи-рекрута.
- Пособить надо орку, - уточнил капитан, - если это вообще возможно.
Мастер, прищурившись, долго смотрел на потуги несчастного бледно-зелёного юнца, потом цыкнул зубом и огорошил всех:
- Чего над парнем измываетесь? Дайте ему булаву и вся недолга.
Сразу не сумел заговорить никто, даже гоблин.
- Это?.. Ты нашего Хряпа уже на арене видел? - с подозрением спросил мастерового Офри.
- Не-а, - равнодушно ответил тот, не отводя взора от парочки горе-поединщиков.
- А откуда тогда про булаву знаешь?
- Так оно ж видно, - думая, что всё разъяснил, ответствовал кузнец.
Алагарский интурист, как мог, растолковал работяге, что булава - бесспорно хорошо, но молодому аб-хиянскому балбесу втемяшилось поступать в военную академию, а там первым экзаменом фехтование на мечах, альбо рапирах. На худой конец кхидаджийская сабля может в зачёт пойти.
- Наш же потомок корсаров ни с тем, ни с другим, ни с третьим сладить не может, за то спит и видит себя в мундире при эполетах, вся грудь до самой спины в орденах, при бедре наградная шпага!
Кузнец чмокнул губами:
- Не-е, шпагу ему дарить бесполезно. Он с нею, как огр с вязальными спицами не управится ни в жисть. Не такое у него сложение, на глазок скроен, с похмелья сшит. А, что он и вправду в офицеры метит?
Вся компания в один голос уверила бородача в серьёзности оркских посягательств.
- Он у вас, что совсем без мозгов? - простецки поинтересовался оружейный эксперт. - Шёл бы лучше в счетоводы и сытно, и денежно, и шлем на голове мозоль не натрёт.