- Счетоводом он уже был, - всплыл в беседе Мудрак Ялохович. - Со мной Гёз поделился. На счёт мозга - вопрос неуместный. Парень - природный орк! Где ты видел орка с мозгами?
- Ну, тогда ему в армии самое место, - несколько прямолинейно высказался мастеровой, немало не заботясь, что задевает гордость присутствующего при разговоре капитана стражи.
И Офри не постеснялся о себе напомнить, поднеся под нос болтуну и правдолюбцу свой кулак, плотно облитый кольчужной перчаткой.
- Нюхал таковское? Лучше скажи: меч для этого мечтателя сковать сможешь?
- За сколько времени? И какого качества? - поспешно спросил, пришедший в себя мужик.
- Качества приличного. А времени - неделя? - обрисовал ситуацию в подробностях, как всегда хмурый Гёз.
Снова кулак работника собрал бороду:
- Нет, - ответил твёрдо.
По лицу Офри было видно, что буря не за горами.
- Сковать, стало быть, не можешь. А чего ж тогда прилюдно в кабаке хвастал, ботало?
- Я не ботало, - кузнец тоже посуровел. - За неделю меч, хотя бы просто хороший, не скую. И никто не скуёт. За неделю можно кучу того хлама понаделать, что у нас в оружейке горой лежит. Или же болванку сляпать на подобие тех, что тусуйские орки в своих кузнях производят. Орки по выпуску металлолома мастера знатные. Но ему... Или вам? Не важно... Нужен МЕЧ. Я правильно понимаю? - Насладившись видом трёх глуповатых рож, кузнец продолжил: - Ковать возьмусь, сегодня же, но сделаю не скоро. За пару-тройку месяцев, что-то более-менее приличное выйдет.
- Пару-тройку месяцев?! - Гёз едва сдержался. - У нас и десяти дней не осталось. Мне бы его хоть азам обучить, а там, в дороге как-нибудь... - алагарец замолчал, сообразив, что сболтнул лишнее.
- Если будешь меня на каждом слове перебивать, ученик твой, вообще с голыми руками может остаться. Ну, или с булавой. Я, кстати, вашего офицерского презрения к этому оружию не разделяю. Знаю-знаю - в экзаменационной программе академии её нет, говорили уже. Вы бы, господа хорошие, мальчишку мучить перестали. Будет с него на сегодня, чем попало махать. Толку с этого всё едино нету. Пусть передохнёт чуток, покуда я не вернусь, - и кузнец спокойно потопал себе вниз, совершенно не обращая внимания на три вытянутые физиономии всяких там военнослужащих.
Бородатого мастерового со сложным характером не было довольно долго, так что господа человеки и Гоблин имели прекрасную возможность всласть его изматерить, а Хряп перевёл дух, усевшись прямо на землю под казарменной стеной. Смотрел он очами красными на небо синее и мечтал. Виделось ему в этих мечтах разное, но главным образом... Э-э, не-ет, не угадали. Вовсе не новенький, сшитый по его персональной мерке генеральский мундир, хотя и он тоже. Мнилось орку иное: как он возвращается к себе домой на Тусуй. Отметить надо, что такое видение посетило его впервые в жизни. Так вот, сходит он с корабля (только представьте себе это!) на родной берег, понятно - в мундире, а на шее у него ожерелье, по оркской народной традиции, сделанное из ушей недругов. Две пары, а то и три - про колдуна, тоже забывать не след - ухи человечьи, а одна пара, посередине, гоблинская. При таком украшении Хряп тамошним общественным мнением из числа неудачников будет исключён и причислен к национальным героям и самым завидным женихам. Нет, не сразу. Тут орк лишку хватил. Понятно, сначала шаманы в ранге не ниже гроссмейстерского, должны со всем тщанием провести магическую экспертизу Хряпова ожерелья. Проверить самолично ли молодой (а как же иначе?) генерал добыл сей почётнейший из трофеев, или купил его на базаре у некроманта-халтурщика. Но ведь Хряп орк честный, всяк это ведает, он до подобного низкого подлога не опустится. Да и не продаются уши Гёза и Офри, ни на каком базаре. А жаль...
- О чём задумался, детина? - раздался над ухом ненавистный голос погубителя будущих генералов Гёза.
Хряп встрепенулся. Надо же, до чего замечтался, не заметил, как и задремал.
- О разном, - буркнул он хмуро, до поры до времени, не желая вдаваться в подробности.
Гёз, морщась и покряхтывая, присел рядом. Боли в спине по-прежнему не давали ему покоя, и выздоровление в требуемые экспедицией сроки было уже невозможным. Учитель-мучитель достал из кармана трубочку, набил ароматным табачком, с особым вкусом раскурил её от огнива. «Тебе не дам, - сказал Хряпу менторским тоном. - Маленьким курить вредно». - «Ага, - огрызнулся орк, - курить - здоровью вредить, а с заплечным мешком, мокрым речным песком набитым, отмахать бегом десять миль - это укрепление духа, тела, и вообще, именины сердца!» Помолчали, каждый думая о своём. И думы у обоих были не шибко весёлые. Приковылял Мудря, тоже не излучавший особой радости.