Маг кивком подтвердил её правоту; стопка бумаг накренилась и съехала на стол, засыпав только что расчищенное место и похоронив под собой живописное чернильное озерцо. Кхонопулус нахмурился, протёр пенсне и выбил кончиками пальцев странный рваный ритм на спинке кресла. Хулиганствующая макулатура, пристыжённая магическим побытом, покорно шурша, собралась в аккуратные столбики по углам стола. Озеро чернил оказалось на своём месте не испачкав ни единого листка и теперь, вытягивалось вверх приобретая черты всё более похожие на оконного рыцаря. Вот вояка окончательно оформился, встал, опершись на меч, повёл тёмными очами и вдруг, засунув два пальца в рот, оглушительно свистнул, ни дать, ни взять - разбойник с большой дороги. Повинуясь его приказу, кляксы, густо измаравшие всё вокруг, превратились в маленькое подобие солдат и замаршировали к своему командиру, постепенно выстраиваясь в колонны. Чернильный предводитель принял парад, величественно кивнул и указал мечом на чернильницу. Войско проорало, что-то неразборчивое, но очень грозное и двинулось на штурм цитадели. Миг и горланящая орава исчезла в чреве чернильницы. Фиолетовый рыцарь поклонился графине, отсалютовал Кхонопулусу, забрался на край пузатой канцелярской принадлежности и канул в её глубинах. Бумажные столбы подхалимским шуршанием выразили своё искреннее восхищение мастерством достопочтенного волшебника. Так... на всякий случай, вдруг чародей ещё злится; возьмёт, в сердцах, спалит к едреней фене, и не посмотрит, что каждая бумажка в этом кабинете имеет государственное значение.
- Ловко это у вас получилось, - позавидовала Аджаберта своему советнику.
- Это от врождённой криворукости, - откровенно признался дедуля, водружая пенсне на законное место. - Сколько со мной отец претерпел у-ух... Ничего я делать не умел. А за что брался, всё благополучно горело синим пламенем. Вот старик и поднатужился, затянул пояс едва ли не на шее, подсобрал деньжат и отправил меня сначала в ГПУ (Гоблинский Пещерный Университет), а после его окончания с золотым ярлыком - и в алагарскую военную академию на факультет общевойсковой магии.
- И правильно сделал! - Аджаберта «отклеилась» от витража. Рыцарь на нём тут же встал с колен, фривольно опёрся о свинцовую раму и принялся нюхать невесть откуда извлечённую розу. - Из вас получился настоящий мастер Высокого Искусства, а у меня появился наивернейший подданный и... добрый друг.
Старик приложил руку к груди и склонился в низком поклоне:
- Служу всей жизнью, ваше сиятельство!
- Так вы ему доверяете? - лирическое отступление завершилось. Графиня из женщины вновь превратилась в политика.
- Да! - без тени сомнения ответил Кхонопулус. Пирамида, наконец, была установлена точно в середине стола.
- Однако подобранные им кандидаты вызывают у меня серьёзные опасения.
Маг пожал плечами и, стараясь укрепить пошатнувшуюся уверенность её сиятельства, заявил, что в их общем деле главное, чтобы подозрения не возникли у сотрудников Таможенного Догляда.
- И тут, как раз, у вас не должно возникать сколь-нибудь серьёзных опасений.
- Таможенный Догляд, - мрачно произнесла графиня, - да-с, та ещё государственная структура.
Слово «Таможенный» в названии этой бриттюрской организации давно уже никого не могло обмануть. Догляд на Бриттюре ведал практически всем от сбора въездных и товарных пошлин, до выдачи королевских лицензий на право творения волшбы сельскими ведьмами. Чудовищный административно-сыскной спрут оплетал бриттюрский полуостров тысячью невидимых, но явственно осязаемых щупалец. У таможенного Догляда был официальный глава - Председатель Купеческой Палаты! Должность эту крупные дельцы Бриттюра разыгрывали в карты в ночь перед наступлением Нового года. Понятно, что занявший её счастливчик априори не мог руководить Доглядом. Так кто же держал в своих руках все нити тайного сыска?
Очевиден ответ - её величество божьим промыслом королева Талогрина, собственной персоной!
С полным на то правом можно утверждать, что управление Бриттюрской монархией осуществлялось посредством чиновников Таможенного Догляда. И колдун-дознаватель среднего звена имел порою больше влияния, нежели, к примеру, бургомистр не самого мелкого города. Служащих Таможенного догляда боялись все без исключения обыватели, и, бывало, всерьёз опасались некоторые из министров.
Подобное положение дел устраивало королеву как нельзя лучше, а значит, бесспорно, устраивало и всех её подданных; во всяком случае, в этом Талогрина была свято убеждена.
Кхонопулус легонько щёлкнул по вершине пирамиды, и та вдруг погасла... совсем. Просто взяла и стала угольно-чёрной.