Королева ударила точно, как мизерикордия. Остобальд не задумываясь мог пустить коту под хвост свой бубновый интерес и саму жизнь, но пренебречь интересами рода, здоровьем близких и любимых - не-ет. И тем более Троммзетан не стал бы играть головой отца.
Талогрина снова победила. Но, эта её победа оказалась ущербной, как луна над Амальгеей. И в ней было заложено зерно будущего поражения. Поражения королевы и её королевства.
В свой срок, благополучно разрешившись от бремени, её величество произвела на свет громко орущую здоровенькую девочку. Мать нарекла дочурку Анфиорой. Приискала ей кормилицу. И навсегда затворила двери в свою спальню для законного супруга. Сказать по чести, Тромми не огорчился. Он стал счастливым отцом и возился с маленькой принцессой ничуть не меньше мамок и нянек к ней приставленных. А за одно уж... Ох, годы молодые, а кормилица хороша. Большого ума не надо, чтобы догадаться, о произошедшем.
Принцесса отца радовала, зато мать огорчала несказанно. И то, как прикажете не расстраиваться её величеству, за всю жизнь, улыбнувшуюся десяток раз, а то и менее, когда Анфиора оказалась хохотушкой; любила резвиться и обожала шалопая-отца. Талогрина шаталась по дворцу с каменным лицом, замораживала взглядом придворных и слуг, с одинаково омертвелым выражением подписывала смертные приговоры и указы о награждении. Лишь немного оживлялась она при встречах со своим ручным магом. О чём они говорили, не знал никто, но постепенно все стали догадываться. Шли годы, а Талогрина не старела, не старел и Кьялли-Ян Прокка. И всё больше людей навсегда исчезали в ненасытной утробе старого замка.
Вот так минуло восемнадцать «удивительных» лет и как-то одним несчастливым для королевы вечером, подросшая дочь насмелилась заговорить о своём замужестве. Порадовала маменьку, называется. Милая мордашка Талогрины покрылась ледяной коркой толщиной в дюйм! Слишком быстро созревшая (по мнению матери) смутьянка была на год отправлена в отдалённый монастырь с жёстким уставом, для просветления разума и укрощения плоти. «Ха, бабкой меня сделать надумала! - рассуждала королева в беседе с навестившим её магом. - Не для того я мучилась её рожая...» Тут Кьялли-Ян предостерегающе поднёс палец к губам и разгорячившаяся Талогрина умолкла. Но в этот раз она действительно оплошала. Сказанное было услышано.
А через три месяца границы Бриттюрской монархии пересёк фактурный персонаж, которого ни в какие рамки не втиснешь. Герцог Гуттон Арнимейский - сват алагарского принца.
Часть вторая.
Хряп! Конкретный сват королей!
- Я - сват короля?! - громко вскричал молодой непредставительный орк, только, что посвящённый во все подробности дела. - Кунак влюблённого джигита.
- Тихо ты, дурила! - в голос зашипели на него человек и гоблин.
- Ага, «тихо», - обиделся он на них. - Темнили до последнего. Потом на тебе новость, как палицей по затылку. Тут есть с чего рассудок потерять.
- Тебе не грозит, - тошнотворно просипел Мудрак, с некоторых пор утративший свой мелодично каркающий голосок.
- В смысле, умом я дюже крепок - выдержу?
- В смысле, терять тебе нечего, ты ж вроде орк. Так или нет?
- Ах, ну да, ну да, - закивал головой островитянин. - Туп от самого своего рождения. Против правды не попрёшь. Тупее нас разве, что тусуйские гоблины, да их пещерные родственнички со Злых гор.
- Хс-с-с-с...
- Чего-чего?.. Да ты не утруждайся. И так ясно - ругаешься. Но вот, что я тебе скажу, друг Мудря. Купель та ледяная, через которую нам пройти пришлось, всей нашей компании большую службу сослужила. Как?.. Неделю тебя слышно не будет, а ежели повезёт, то и две. Верно, говорю Гёз? И потом, чего ж не орать, ежели эта штука вовсю работает, - указал он на красиво переливающуюся пирамиду, установленную посреди комнаты. - Или нет?