Какие чистые, младенческие помыслы, право слово, истинно верноподданнические!
Вот только Хряп о них ни сном, ни духом! И вместо того, чтобы со вниманием выслушать строгое начальство скромно потупив бесстыжие очи, а утречком раненько отвалить куда-нибудь подальше, он, вместо должного поклона с расшаркиванием, сунул господину чиновнику под самый нос официальную бумагу измятую, но со всеми печатями. Старичок для порядку недоверчиво икнул, колупнул ноготком чернильную синеву оттиснутого герба и изобразил на высохшей мордахе необходимую в таких случаях радость.
- Туточки наши спасители проживать станут! - объявил он шушукающимся бурунийцам. - С разрешения Таможенного Догляда справленного по всей законной форме. Приказываю, явить им гостеприимство, чтоб всем вам с похмелья загнуться! Ура, её величеству!
Как же без здравицы в таком деле обойтись?! И ничего, что королева тут ни пришей к седлу рукав. Главное - официоз соблюдён с должным чинопочитанием!
Чуть позже выяснилось, что и постоялый двор в Буруни имеется: бедненький, но есть. Всё лучше, чем заброшенная халупа, что поначалу мечтал «сосватать» орку и гоблину блюститель порядка. У тех хором всего и было, что каменные стены с провалившейся тростниковой крышей. Об окнах и дверях говорить не стоит. К чему они такому-то дворцу?
Кормили на постоялом дворе вполне прилично, конечно не так как в шергодонском замке, без изысков, но ведь сытно, чего душой кривить. Спать орку и гоблину предложили в общей зале, поскольку отдельных комнат в этой гостинице класса «Люкс» отродясь не бывало. Новые постояльцы удивили держателя двора своей покладистостью. Вот уж от кого он подобного не ожидал. А они только и вытребовали себе две неказистые кровати с тюфяками и подушками, вежливо объяснив, что остановились здесь не на одну ночь и спать, скажем, неделю на полу им не хочется. Хозяин их правоту признал и против этой мебели в дальнем углу общей залы возражать не стал.
Вечером Хряп и Мудря возле камина уселись в кресла-качалки, взятые у кого-то в аренду, вытянули ноги и, как мечталось, раскурили трубки и сдвинули большие кружки пенного пива. Хорошо! Ведь хорошо же?!
Положение мог осложнить Космач, но он оказался на удивление мирной зверюгой. Жратвы, конечно, требовал воз и маленькую тележку. Но орк нынче был богат, поэтому общий язык с поселянами на тему насыщения прихворнувшего дракона, нашёл быстро. Сами с раннего утра очередь занимали, чтоб покормить изголодавшегося раненого блондина. Знай, Хряп, раскошеливайся.
Космач жрал всё, не брезгуя ни постным, ни скоромным. Отъедался. Отсыпался. С тоской взирал на небо. Летать он пока не мог. И было, похоже, что не сможет ещё долго. Хряп смастерил ему лубок на поломанное крыло, промыл раны, нанесённые копьями соргов, смазал их обеззараживающим составом попутно озолотив бурунийского лекаря.
Лекарь, к слову, оказался малым толковым - снадобья его дракону на пользу пошли. Хряп ему ещё и пива налил, понятно - лекарю, и даже пару добрых слов сказал, не зажилил. Медикус от обилия деньжищ, ранее им не осязаемых, и выпитого на дармовщинку, впал в состояние необоснованной щедрости и подарил орку свою большую четырёхвёсельную лодку с мачтой и парусом.
- У ней на корме даже навес имеется, типа... типа каюты, - хвастался он. - Добротная посудина. Почти не протекает. На ней, ежели что, можно по нашей реке в пролив выйти. Тут главное, чтобы штормить не начало... Не жалую я когда штормит.
Орк скромнейше умолчал, как уж он-то не жалует.
- Но если погодка выдастся славная, то у-ух!.. Я единожды на ней до самого берега Незнаемых земель доходил. Чем хочешь, побожусь!
Хряп дар принял с благодарностью, хотя от всего сердца надеялся, чтобы не привёлся ему случай им воспользоваться. После они с гоблином потратили полдня на странное, казалось бы, дело: отогнав лодчонку вниз по реке, убрали парус и мачту. Саму же лодку подтопили в укромном месте, для верности, не поленившись, добавили в неё несколько больших камней.