- Сдаётся мне, Мудря, - механически проговорил орк, - с этой самой секунды наш отпуск закончился.
- Угу, - не стал возражать Ялохыч, - а предвидено непредвиденные неприятности, похоже, начались. Мыться пойдём или теперь уже всё равно?..
С постоялого двора спецотряд имени Последней надежды наследника алагарского престола выехал, не токмо не помывшись, но и не позавтракав. Хряп запасливо набрал с собой кое-какой снеди: как можно - в дальнюю дорогу да с пустой торбой, имея в арьергарде вечно голодного дракона? Да, да, да - Космач увязался с ними, в прямом смысле слова наплевав на возмущённо заоравшего Гёза. Благо харкнул не огнём, а только смолой, но и того оказалось довольно, чтобы штаны на алагарском герое бодренько задымились. Тушили пивом, до колодца бежать было далековато.
Ехали долго. Ехали молча. Гёз был страшен. Мрачнее пещерного гоблинского склепа, видом своим он распугивал даже бесстрашных бриттюрских ворон. И вообще Хряпу показалось, что от их наставника в ужасе разбегается и расползается всё живое на три мили в округе. Ему тоже захотелось дать дёру, но он вовремя увидел совершенно беспечную морду Космача и слегка устыдился собственной слабости. Было, похоже, что гоблина терзают те же мысли. Дитя пещер вело себя на редкость мирно, не сказать пришибленно. Во всяком случае, тупых вопросов, вроде - куда влачимся? - и скоро ли перекур? - Мудря, не озвучил. Ну и орк в след за ним решил не любопытствовать и не рисковать собственным здоровьем.
Мудрак Ялохович Гоблин, дабы усмирить беспокойного червя навязчивого любопытства копошащегося у него в мозгу, занялся делом совсем ему не свойственным - любованием пейзажами. А Хряп... Вот кто бы заподозрил малолетнего тусуйца в наблюдательности? Он же возьми и угляди нечто необычное. С первого раза орк очам своим раскосым не поверил. Для надёжности пригляделся. И опять остался в сомнении. Нет, никак такого быть не может! Ну-ка, повнимательней присмотримся... Проверка показала - Хряп с первого раза не ошибся. «Вот это да! - изумился островитянин. - Кто бы мог подумать? Гёз... Гёз!!! Тайком, через плечико поглядывает на молоденькую шлюшку!» Это номер почище факирского шпагоглотания! Хорошо, хоть на молоденькую, а не на ту, что постарше. Она хоть видом из себя ещё и недурна. Но именно, что «ещё». И как не совестно бабе в её года таким ремеслом промышлять? Истинно, бесстыжая бабища!
- А ну стой! - зычно скомандовала властительница оркских высоконравственных помыслов. - Хорошие кусты. Густые. Пошли переодеваться, дочь, а то в таковском-то наряде я сама себе противна. И не подсматривать, мужичьё.
- Как вы могли такое подумать, мадам, - натурально изобразил оскорблённую невинность Мудрак Ялохович. - И о ком? Обо мне, честном гоблине.
- Честный гоблин?! Ха! Да вы, батенька в таком разе ни кто иной, как полный выродок своего племени.
- Вот и не знаю теперь, - сокрушённо сказал Мудря, - то ли сразу в рыло дать за такое-то оскорбление, то ли сначала в пляс пуститься от радости, что удостоился завуалированного комплимента, а уж потом - в рыло.
Поднабрался Мудрак Ялохович цветистых словес у закадычного приятеля с острова Тусуй.
- Лучше пляши, - свысока позволила неустрашённая мадам, выбираясь из повозки, одновременно тщетно пытаясь натянуть куцую юбчонку на свои давно перезрелые бёдра. - Потом будем посмотреть как оно вообще срастётся. Поторапливайся, дорогая, нашим защитникам тоже не терпится остаться в чисто мужской компании, дабы чуток пошептаться. Правильно я ситуацию понимаю, господин Гёз?
Ответом ей послужили невнятное бормотание, мелкая плечевая рябь и покашливание.
- Э-э, да вы часом не захворали? Может у вас жар, вон уши-то как пламенеют?
- Идите-ка вы, мадам... - слегка нарушая правила вежества, загудел алагарец, - в лес облачаться. Мне и без вашей материнской заботы жизнь приторной не кажется. А ты в мою сторону не дыши! - рявкнул он через плечо. Там добрейший Космач, блаженно вытянув шею, простодушно напросился на женскую ласку.
Девица, кстати будет замечено, вполне, из себя миловидная длинноволосая шатенка с большими глазами цвета мёда и малоприметной горбинкой на тонком носу, которая её совершенно не портила, гада нестриженного ничуть не боялась: чесала его под челюстью (дракон блаженно мурлыкал), длинной заколкой для волос распутывала его кустистые брови и нежно величала Косматушкой.
- Это вы мне только что велели не дышать? - сочла нужным обидеться благовоспитанная мадемуазель. Что ж, лучшего момента и придумать было нельзя. - Грубиян!
- Солидарна с тобой, дитя моё, потому хватит его телесами соблазнять. У несчастного от вида твоей фигуры и так слюни водопадом текут. Платочек дать, моську утереть? Не пыхтите, мужчина. Дочура, родное сердце, сделай матушке одолжение, не влюбляйся в него... по крайней мере, до тех пор пока вся эта кутерьма с королевским сватовством не уляжется.