- А он у нас есть?
- У меня всегда есть. Да-с, и маркизу придётся поучаствовать в общем деле, а то засиделся он в паучьем углу. Пришла пора ему встряхнуться.
* * *
Что происходит? Что вообще происходит?
Можно было смело биться об заклад без малейшего риска проиграть, что именно этот вопрос был самым популярным от бриттюрской столицы до Алагара на протяжении трёх суток, а то и более. Мучились от проклятой неизвестности (всяк по своей личной причине, но терзались одинаково сильно) король алагарский Кристофан 1 и принц-консорт всея Бриттюра Остобальд Троммзетан, опальный третий письмоводитель и самовластная графиня Аджаберта Шергодонская, человек-гора герцог Гуттон и добрейшей души монархиня Талогрина Сухостой. Но особенно сильно недоумевал по этому поводу некий таинственный чародей с весьма дурной репутацией. Впрочем, об этом занимательном персонаже речь впереди, а сейчас настала пора вспомнить об алагарском брачном посольстве, каковое намедни получило прогнозируемый от ворот поворот и теперь до крайности шумно отмечало свой блистательный провал под стенами некоего древнего монастыря. Здесь вполне уместен вопрос: «Каким ветром их вообще туда занесло?» И, правда, каким? Кордоны Бриттюра, до коих послов сопровождали разные официальные и полуофициальные лица находились несколько южнее. Так самую малость, на расстоянии суточного переходов с внушительным гаком. Ответственный дядька, само собой чиновник Таможенного Догляда весь из себя умудрённый годами службы и до крайности подозрительный, набравшись профессиональной наглости, не постеснялся задать этот вопрос герцогу Гуттону и получил ответ поражающий своим простодушием: «Заблудились, видать, еловы ананасы! Э-э - в свою очередь напрягся сотрудник алагарского МИДа, - ты ж сам нам вчера дорогу показывал. Не помнишь? Говорил я тебе - закусывать надо. И вообще завязывай с бухлом. На вот, похмелись... не вороти рожу... давай-давай, за здоровье Талогрины 1». - «Ну ежели только за здоровье королевы, - смущённо потупил глазки несгибаемый страж государственных устоев, - тогда, конечно, как не воспринять чашу». Теперь он мирно похрапывал на полу герцогской кареты, наблюдая цветной романтичный сон, о том, как составляет подробный служебный отчёт без единой помарки.
- Провалили, стало быть, мы всё дело, - вдоволь налюбовавшись на храпящего бриттюрца, - сказал низкорослый квадратной конституции дядька, обращаясь к громиле, к габаритам которого, даже тролли проникались искренним уважением.
- Точнее не скажешь, господин прапорщик. Прямо и не знаю, с какими глазами пред его величеством предстану.
- Не пустить ли нам фейерверк по этому случаю? - поражённый грустью в самое сердце, предложил Брегном и любовно оправил мундир на своей нескладной фигуре.
- А почему бы и не пустить, - разумно ответствовал великан. - Не каждый день королевское поручение подобной значимости коту под хвост пускать доводится. Разве допустимо, - такое дело и не отметить фейерверком? Поджигай, друг Брегном. Но всё ж таки бережение имей, бороду себе не опали, да поглядывай, чтобы монастырь не занялся, как-никак памятник архитектуры и шедевр местного зодчества.
Этак миролюбиво рассуждая, друзья закадычные отправились готовить ночной салют себе на радость, монахиням на удивление.
Монашки, надо отметить, удивлялись довольно шумно, с нотками паники и пуганием друг дружки разного рода гипотетическими неприятностями, коими грозило сёстрам это непредвиденное соседство. Особливо беспорядком под родимыми стенами были озабочены мать-настоятельница в силу начальственного своего положения и сестра-привратница по природной трусости. Обе почтенные дамы были уже в возрасте, то есть в едином шаге от блаженного старческого маразма. Хотя в отношении сестры привратницы этого с полной уверенностью уже нельзя было утверждать. Буйная компания неизвестных в непосредственной близости от святой обители раздражала их несказанно. А ну как бивуак разбила лихая разбойная шайка. Горланят-то как, охальники. «Сестра-привратница, сходи, поспрошай, что за люди таковы» - было велено с высокого крыльца. - «Боюся, вдруг снасильничают» - натурально запереживала беззубая девица лет семидесяти с длинным хвостиком. - «А ты сестра помолись горячо и, на милость бога, уповая, отправляйся». Кхе... Будь проклят авторитаризм! Делать нечего, придётся идти: принцип единоначалия в религиозных организациях покрепче армейского будет. Старушенция, что-то прошептала, не очень внятно, но с большим чувством и выдвинулась в расположение коварного врага. Женский монастырь замер в тревожном и нетерпеливом ожидании. Через час, не ранее, бравая разведчица раздражённо заколотила посохом в окованные железом ворота. На стук боязливо приоткрылась малая калиточка, впуская смелую посланницу, и тут же торопливо захлопнулась, едва не закусив рясу, споткнувшейся о порожек сестры.