Оскорбление, прикрытое, разве что, вежливостью речи.
- У меня есть титул! - едва сдерживаясь, прорычал офицер.
- Что-то я его не расслышал, - изобразив на лице глубокую озабоченность, проговорил гигант, обхватив рукой подбородок. - Видимо с годами стал туг на ухо. А ты, Брегном, слышал, с кем мы имеем дело?
Квадратный прапорщик мотнул своей большой головой:
- По всему - с онанизмом...
- Простите моего боевого друга, - поспешил извиниться герцог. - Он не очень образован. Видимо он хотел сказать, что мы имеем дело с анонимом.
- Я так и сказал.
- Видите, он тоже извиняется.
Руки бриттюрца, в стальных чешуйчатых перчатках, сжались в кулаки. Капитан уже кипел, вот-вот и кровяное давление сорвёт шлем с головы.
- В официальном документе, - едва сдерживая клокочущую ярость, прошипел он, - заверенном рукой самой королевы. В том самом, что я имел честь вам предоставить. Есть моё полное имя, звание и...
- О, тысяча извинений, сударь, - как бы невзначай оборвал говорившего Пух - Но у писаря, что кропал эту бумаженцию, преотвратный почерк. Брегном, подтверди.
- Просто ужасающий, - тут же исполнил просьбу обожаемого начальника бородатый коротыш. - Ему бы, остолопу, не в писарчуках служить, казённые чернила зазря переводя, а идти по лекарской линии, то-то имел бы успех. Никто ни в жисть бы не докопался, какую отраву он народу прописывает.
- Так вот, там совершенно не разобрать, что нацарапано не то баронет капитан Бюфьють, не то барон штабс-капитан Убьютьнафиг.
Бриттюрец взревел. Кто бы стерпел подобное измывательство над собственной фамилией? Тут попробуй, негодяя, к порядку не призови - вся покойная родня из гробов поднимется и по косточкам разберёт мягкотелого и безвольного потомка. Капитан вырвал из ножен тяжёлый кавалерийский палаш и, потрясая им, заявил:
- Довольно! Довольно измываться, сударь! Я вас вызываю!
- Идиот! - прошептал Кьялли-Ян Прокка, хватаясь за голову
- О, как! - безмятежно улыбнулся герцог. - Вы осмеливаетесь вызывать на дуэль посла алагарского монарха?
- Да, демоны вас изничтожь! Осмеливаюсь. И непременно убью в честном поединке, если только вы, по обычаю своей родины не спразднуете труса.
Кьялли-Ян бессильно опустился на секретарский стул и стал рассеянно перебирать бумаги на его столе. Дела брели какими-то своими путями и от мага больше ничего не зависело.
- Господа, - Арнимейский улыбнулся так широко, как только мог. - Призываю вас всех в свидетели.
Все замерли: бриттюрцы прекратили бесполезный обыск, алагарцы сплотились вокруг своего герцога и взялись за оружие, а Прокка случайно остановил взгляд на одном неаккуратно заполненном документе, смысл, которого до него пока не доходил. Гуттон Арнимейский, он же Розовощёкий Пух старался во всю и сумел взять ситуацию под свой контроль. Но в поединке с капризами богов он оказался бессилен. Всё, что ещё было в его власти это протянуть время... совсем немного.
- Я принимаю вызов, - огорошил он всех присутствующих. - И прошу всех, кто находится здесь по служебной необходимости, особо отметить, что никаких законов и юридических норм королевства Бриттюр я при этом не нарушаю. Ведь дуэли у вас на полуострове не запрещены никакими эдиктами. Не правда ли, господа бриттюрцы?
Не придерёшься, не подкопаешься. Для королевских посланцев путей к отступлению больше не было. Словесная «холодная» баталия в логическом развитии своём дошла до момента, когда пора побренчать железом. Возбуждённая толпа погранцов, бродяг и торагшей, собравшаяся на площади перед конторой, проголодавшись, жаждала зрелища, густо орошённого кровью. Любопытство одолевало всех. Всех, кроме очкастого колдуна с дурными наклонностями.
- Эй, ты, - окликнул он престарелого охранника, не успевшего доковылять до порога.
Старик тихонько, чтоб не уловил бесов маг, чертыхнулся. Опять ему не повезло: сейчас молодые да здоровые обступят место поединка плотным кольцом, попробуй потом пробейся сквозь их ряды. Уважение-то годам мало кто окажет.
- Что прикажете? - оборотился ветеран к странному человеку с дёргающимся лицом, не очень на человека и похожего.
Какое-то время Кьялли-Ян молчал, поправляя очки, собираясь с мыслями и не отводя взгляда от бумаги совершенно случайно попавшей ему в руки. На какую-то секунду ему показалось, что он совершенно зря окликнул старика. Но вот с его глаз как будто спала пелена, и Прокка с болезненной ясностью осознал, что военные полностью провалили задание и потому - они уже прошлое, хоть пока об этом и не догадываются. Своей горячностью, своим необдуманным гусарским наскоком эти обряженные в сверкающие доспехи дуболомы едва не уволокли на самое дно и его, пока всё ещё доверенного мага королевы, поскольку подобного провала она не простит никому. Но фортуна странным, непостижимым образом взбрыкнув, обернулась к Кьялли-Яну и... и улыбнулась.