- А покликать всё ж таки надо. Чего им в тумане зябнуть? Тут и крыша без дыр, и камин, поди, имеется, - заговорил Хряп излишне упрямо, словно по этому поводу ему кто-то возражал. - И это... ворота бы запереть... так, от греха подальше.
...Трещали в большом камине дрова весело, даже задорно. После стольких треволнений, душу вытягивающих сомнений, бессонных и тревожных часов, пляска огня была словно живительный бальзам для тел и душ беглецов для тех, конечно, у кого эти души имелись. Дамы чинно восседали за массивным столом без скатерти, с аппетитом уплетая деликатесы, обнаруженные гоблином на кухне. Гёз, придвинул поближе к огоньку глубокое кресло, курил трубку, поставив ноги на каминную решётку и расплывшись от удовольствия. Хряп и Мудря по-простецки растянулись рядом прямо на полу, для комфорта пристроив под головы по полену. Покойно. Странно хорошо. Бессловесные их товарищи тоже не были забыты и обделены вниманием. Лошади и мул, рассёдланные и распряженные с удовольствием хрупали овсом и сеном, кому, что по сердцу, в замковом стойле. Больше всех повезло Космачу. Во всяком случае, он так искренне полагал. Во внутренние покои, куда он поначалу настырно стремился, попасть ему не удалось - двери были узковаты. Э-эх, незадача, а то он бы порезвился! Хряп, от горячки боя ещё не отойдя, с дуру предложил расширить дверные проёмы за счёт стен, но особо вдохновенной поддержки среди подельников не встретил: кому была охота каменную многовековую кладку ломиком долбать? Всяк отговорился на свой манер. Кто мотивировал отказ болезной спиной и руководящим положением, кто - бестолковостью всяких там орков. Последних, было подавляющее большинство. Тусуец не расстроился - выволок из ледника половину коровьей туши и широким жестом богатого барина презентовал её волосатому клювастому блондину.
Затишье выдалось. Не для красного словца и не от затянутости повествования, а такое, какое иной раз в жизни у каждого случается. Краткое затишье. Для всех. А для орка и гоблина - в особенности. Скоро в путь - отнимать у речки в ней до поры укрытое. Эх, до чего надёжно лодку упрятали. Её теперь без третьей драконьей силы и не вытянуть. О драконе - это, кстати... ему ведь новую упряжь надоть. « Мудря, сообрази. Ты по этой части, где чего сыскать и спереть, - мастер». - «Вот и настал конец блаженству. Жаль. Однако и, правда, сбрую пошукать стоит. Ладно, пойду, прошвырнусь». Гёз выпустил густое облако дыма: «Осторожней там. Кто его знает, всех ли зачистили?» - «Будь спок. Я ж гоблин, мне трусости, то есть, осторожности не занимать».
Мудря подскочил, словно мячик, ухарски загорланил похабную песню, вогнав в краску всех дам, даже пуленепробиваемую мадам Лотрану, - чего ещё ожидать от храбрящегося гоблина? - и отправился шерстить хозяйские закрома. В недолгом времени раздалось:
- О, итить твою и тут зомбак!
Хряп ещё лёжа потянул Ланцет из ножен и готов был выдвинуться приятелю на выручку едва ли не на четвереньках, но был им несколько успокоен:
- Не дёргайтесь. Я с ним разобрался. Квёлый он бы какой-то. Недоделанный, что ли? Ох, ёлкин кактус! Сколько тут всяких премудростей! Слышь, Хряп, двигай сюда. Тебе тут понравится.
Орк, только что собравшийся снова завалиться на боковую, попыхтел, попыхтел, но мужественно встал на ноги и потопал на зов восторженного Ялохыча. Побуждением к тому было отнюдь не банальное любопытство, в случае с нашим орком, борьбу с ленью оно всегда безнадёжно проигрывало, а то, что в краткую экскурсию по замку собрались дамы. Вот же неугомонное племя, а орку докука - охранять туристок. И опять вопрос надоедливый всплывает: вроде как кровные родственницы, а общего - только шумное поведение. Ну не похожи они друг на дружку, как Хряп к ним ни приглядывался, ни мадам Лотрана, ни Кларисса, от которой железный Гёз глаз отвести не в силах, ни эта, по чужой воле к ним пристёгнутая. Как её там? Эльсиора, кажись? Так она представилась. Наверняка соврала. Ладно, разберёмся.
Ялохыч в поисках своих забрался недалеко, просто сунулся в ближайшую дверь и там нос к носу столкнулся с ещё одним впопыхах оставшимся незамеченным ливрейным покойником со скверным характером и дурными манерами. Гоблин обезглавил его своей секиркой без лишних рассусоливаний и нашёл то, что ему было крайне потребно, плюс, кое-что сверх. Любящий комфорт, как любой сибарит, и нелюбящий долгих пеших прогулок Кьялли-Ян устроил свою лабораторию рядом с обеденной залой, чтобы ноги зря не топтать. Чего в ней только не было - от залитого кровью стола вивисектора, от одного вида которого дамочек замутило, до всякого ржавого хлама, используемого в пыточном деле. На втором рабочем, не хирургическом, столе грудой валялись фолианты всевозможной толщины и манускрипты разной степени зачитанности. А так же чертежи сложнейших фигур, используемых в начертательной магии для вызова и удержания демонических существ и субстанций, и личные записи колдуна-исследователя. Орк мельком бросил на них взгляд; если во всём этом и было для них, что-то стоящее, то воспользоваться этим никто из самоприглашённых гостей чародейского вертепа был не в состоянии: записи велись на незнакомом Хряпу языке, но искорка неопределённого подозрения всё-таки мелькнула в его узких глазах. На всякий случай он показал один из свитков Гёзу. Тот отрицательно покачал головой. Ясно - для него все эти каракули тоже не имели никакого смысла. Орк утратил интерес к макулатуре и занялся внимательным разглядыванием стенных стеллажей. Да-а. Кунцкамера, не иначе! Разномастные и разнокалиберные уродцы в банках и больших колбах. Понятно, почему дамы не сумели удержаться от криков ужаса. «Сестрёнки» сделались бледными, как полотно и наверняка сбежали бы из обители воплощённых ночных кошмаров, если бы не ослабевшие ноги и оправданные опасения натолкнуться в коридорном сумраке на ещё одного случайно недобитого мертвяка.