Мадам Лотрана оказалась чуточку покрепче, и это внушало уважение.
- Боги мои, боги! - прошептала она. - Чем же эта тварь в человеческом облике здесь занималась? Тут же нет ни одной вещи, от которой не несло бы смертью.
- Посмотрите сюда, - позвал всех Мудря из самого дальнего, плохо освещённого свечами, угла. Странно, что они ещё не догорели. Прислуга внимательно следит? Но зачем покойникам свет, даже ходячим? - Этот, кажись, живой. И как до сих пор не задохся в своей стеклянной тюряге? Колба вон как плотно запечатана, даже сургучом залита.
От удивления Гёз поцокал языком: действительно парняга был живым. Во всяком случае, он сучил ногами и страшно выкатывал глаза. Половую принадлежность диковинного экспоната алагарец определил правильно. Трудно было ошибиться, поскольку штанов на обитателе большущей колбы, не было.
- Народ! - обратилась ко всем мадам, из женского неистребимого любопытства прилепившаяся к мужской компании. - Мне кажется или красавчик, в самом деле, что-то пытается нам сказать?
Красавчик? Что ж, на фоне многохвостых, многоруких, обросших щупальцами и присосками в самых неожиданных местах, дохлых, а может, просто прикидывающихся таковыми, соседей этот экземпляр, плавающий в прозрачной жидкости, действительно выглядел сносно. Две руки. Две ноги, правда, трёхпалые. Одна голова. Стоп. Ошибочка: голов тоже - две.
- Ага, ага, - запел в согласии с Лотраной любопытствующий гоблин, - лопочет чего-то. Давайте его выпустим, побалакаем с затворником?
- Очумел?! - вдруг заосторожничал Гёз. - Откуда ты знаешь, может эта образина будет похуже тех, что нас во дворе едучим дерьмом облить собирались?
- Гёз, я с вас изумляюсь, чес слово, - Мудрак Ялохович сложил ладошки перед грудью и театрально захлопал ресничками. - Ты, что перетрусил? Он же карапуз совсем. Сколько в нём? Дюймов восемь, едва ли девять. Неужто мы от таковского-то богатыря втроём не отмахаемся?
Алагарцу прозрачный намёк на его чрезмерную осторожность крайне не понравился. Скрепя сердце он дал добро на освобождение таинственного узника.
- Колбу будешь ты разбивать, - велел он гоблину. Идея твоя, тебе первому, в случае чего, и на амбразуру ложится. - Аргумент начальник привёл железный, ни с какого боку не подкопаешься. - Хряп, пистолеты заряжены? Доставай двуствольники. И если что не так пойдёт пали без колебаний и жалости. Откупоривай сосуд, Ялохыч, так и быть, глянем, что за джина там законсервировали.
Гоблин снял с полки прозрачную тюрягу и поднял её над своим ананасом, намереваясь попросту треснуть её об пол.
- Погоди, - вдруг остановила его мадам Лотрана. - Урка застеклённый, чего-то сильно засуетился. Жестами протестует. Может не надо его с размаху о каменные плиты? Кому такое понравится?
Ялохыч, дело ясное, поворчал, словом неласковым пройдясь по излишней бабской чувствительности. «Какой, какой чувствительности?» - недобро сверкнула глазами мадам. - «Дамской, я глаголю, дамской» - «А-а, тогда ладно. Мне, что-то иное послышалось». - «Иное? С чего бы? Впрочем, ежели что-то слышится начинает... без уважительных причин, то это не к добру. То, матка, бесы шалят, - огорошил её Мудря. - Крутят тебя бесы, с панталыку сбивают. Тут спасенье токмо одно существует: надобно тебе срочным порядком в монастырь на монашеское житие, в келью под строгий устав». - «Космы повыдёргиваю, вместе со скальпом» - премиленько улыбаясь, проворковала Лотрана.