Что ответил Орикс, друзья не слышали – на связи был лишь тот, кто касался кристалла.
– Считай, уже сделано, – выслушав ответ, с кислым видом кивнул Свен, утопив подбородок в толстых складках шеи, и посмотрел гостей. – Хорошие новости, ребятки, Орикс дал добро.
– Нам нужна чистая одежда и еда, - вновь накидывая на голову капюшон, предупредил предусмотрительный Эль.
– Будет, - кивнул Свен и перевёл взгляд на мнущуюся позади Эрика Светлику и напряжённо застывшую рядом Дидру. – Вас двоих я отведу в убежище, а девчонки могут остаться тут, - толстяк облизал мясистые влажные губы.
Светлика вздрогнула всем телом и прижалась к сестре, вцепившись скрюченными от ужаса пальцами ей в руку. Дидра внешне выглядела совершенно спокойно, но ладонь изгойки словно невзначай упала на метательные ножи.
– Нет, они идут с нами, - не терпящим возражения тоном заявил Эрик. – Или хочешь спросить у Орикса?
Свен недовольно сдвинул брови, но снова беспокоить вспыльчивого, нетерпеливого орка, известного своим крутым нравом, благоразумно не стал.
– Ко мне! – недовольно гаркнул толстяк и повелел заявившемуся на зов бандиту: - Отведи моего… сынка в западное логово.
- Вылитый ты, Мясник! – желая подольстится к главарю, подобострастно выдал головорез.
- Валите, - скривившись, будто съел головку чеснока, недовольно отослал их Свен.
Логовом бандитов оказался старый заброшенный подвал под развалинами сгоревшего дома. На первый взгляд казалось, что там ничего нет, но один из сопровождавших беглецов головорезов ловко схватился за толстую доску и, поднатужившись, оттащил её в сторону. Все прочие обгоревшие балки, камни и мусор оказались не более чем муляжом, призванным отвлечь внимание от единственного прохода к замаскированной сажей двери.
Внутри лежало несколько набитых соломой матрасов, большая бочка с приколоченными сверху досками, играющая роль стола, и несколько разномастных стульев и табуретов разной степени целости. На столе стоял пустой кувшин и пара помятых оловянных кружек. А в углу валялось старое ведро, судя по источаемой вони, предназначенное для справления нужды.
– Едва, вода, – громила ткнул пальцем в сторону двух других бочек у дальней стены подвала.
Одна из них была заполнена водой, в другой лежали сушёное мясо и заплесневелые сухари.
«Нда, не густо, но лучше, чем ничего».
– А одежда?
– Вечером, – буркнул громила и, со стуком поставив на стол старую масляную лампу - единственный источник света в кромешной тьме, ушёл.
Эль со стоном опустился на один из матрасов, опёршись спиной о стену. Его рана снова открылась, и рубашка на плече пропиталась кровью. Сунув здоровую руку во внутренний карман камзола, эльф дрожащими пальцами извлёк на свет маленькую баночку с мазью.
К нему тут же подскочила Светлика.
– Почтенный эрл, позвольте… – опустившись на корточки, колдунья помогла ему снять плащ и камзол, а затем принялась ловко обрабатывать рану.
– Эль, – негромко окликнул побратима Эрик. – Хорос ещё у тебя?
– Хорос? – изумлённо переспросила Светлика, но на неё никто не обратил внимания. – Ух ты! А можно посмотреть?
Эль прищурился, отчего его глаза превратились в две сверкающие тёмно-синие щели, и внимательно посмотрел на побратима.
– Хочешь использовать его против Кана?
Эрик мрачно кивнул.
– Посмотри в плаще, – Эль прикрыл глаза и снова устало облокотился на стену.
Вытащив хорос, Изгой вновь опустился на матрас и задумчиво уставился на маленький, продолговатый цилиндр в своей руке. Он целиком помещался в ладони, не верилось, что что-то такое маленькое могло убить кого-то столь большого, как орк.
– Что за магия в него заключена? – закончив с раной эльфа, спросила Светлика, поочередно глядя то на Эрика, то на Дидру, то на Эля, то на хорос.
– Меньше знаешь, крепче спишь, – буркнул Изгой. – Нужно подкрепиться.
Пока Дидра разбиралась с одержимым бочек, юноша сунул хорос в правый сапог, чтобы точно не потерять.
– Эрик, нам надо поговорить… – тихо позвал Эль и, поманив побратима кивком головы, отошёл в дальний конец подвала.
Изгой последовал за ним. Сидящая у бочек с едой Дидра оглянулась, проводив их задумчивым взглядом, но ничего не сказала.
Понизив голос так, чтобы оставшиеся в противоположном конце длинного, узкого подвала девушки ничего не услышали, эльф заговорил:
– После встречи с Алориэлем… я всё хотел тебе кое-что рассказать, но у нас не было возможности поговорить наедине, – он тяжело вздохнул, словно бы собираясь с силами перед тем как продолжить говорить. – Ты должен кое-что знать… обо мне и о сопротивлении.
Эрик удивлённо посмотрел на бледное, искажённое несвойственными ему переживаниями лицо побратима.
– Ты не обязан мне ничего объяснять, я верю тебе, брат, – успокаивающе проговорил Изгой, но Эль нахмурился и покачал головой.
– Слишком много всего произошло, ты ДОЛЖЕН это знать. Я поклялся, что не скажу ни слова о сопротивлении, если это может подвергнуть его членов опасности. Но, Эрик, ты мой друг… нет, ты мой брат, ты должен знать, почему они рассказали мне всё, почему были готовы помочь нам, рискуя жизнями… – Эль несколько мгновений молчал, собираясь с духом, потом выпалил на одном дыхании: – Князь Элагор – мой отец.
Эрик изумлённо открыл рот. Новость за новостью сыпались на его голову, и каждая следующая была оглушительнее предыдущей.
– Что?.. – только и сумел пробормотать Изгой, вытаращив глаза на побратима.
«Эль – сын эльфийского великого князя, наследник всего Эвиленда!» - эта мысль никак не желала укладываться в голове. – «Но тогда получается, что…»
– Альвильон был твоим братом?.. – пробормотал Эрик, по-иному теперь смотря на недавние события.
Эль усмехнулся. Жёстко и как-то цинично.
– Это долгая история... – эльф вяло качнул обрубком руки. – Я никогда не рассказывал о том, как это случилось... Я потерял руку около трёх лет назад, в магическом поединке с отцом. Почтенный князь, – эти слова Эль произнёс ироничным, немного грустным голосом, – проклял меня и на веки прогнал из чертогов Светлого леса.. А я проклял его в ответ.
А Эрик всё никак не мог поверить в услышанное. Когда-то Эль был наследником княжеского трона, но вместо того, чтобы наслаждаться прилагающимися к этому почестями, он сбежал из дома. Причем не просто так, а после «тёплого» прощания с родителем.
Эльфийское проклятие было другой стороной врождённого магического дара детей леса. Каждый эльф один раз в жизни мог кого-нибудь проклясть. Если кто-то вдруг удостаивался этой сомнительной чести, он мог смело браться за лопату и рыть себе могилу – и, может быть, даже успел бы её закончить.
Эльфийское проклятие могло подействовать мгновенно, и проклятому, скажем, падал на голову камень, а могло из года в год медленно подтачивать его силы, убивая изнутри. Всё зависело от того, кто его проклял и при каких обстоятельствах.
Проклятие Эля встретилось с проклятием его отца… Да, юный эльф всё ещё был жив, но жить под проклятием эльфа значило положить голову на плаху – рано или поздно топор всё равно опустится.
Проклятие мог снять только наложивший его эльф, а для этого он должен был простить того, кого проклял. А если проклятие было предсмертным, то его сила возрастала в несколько раз, и избавиться от него было уже невозможно.
Осознав это, Эрик в смятении посмотрел на побратима. Его отец был жив, но, зная болезненную гордость эльфов, пути назад для Эля не было. А ещё это значило, что, когда у него закончатся внутренние силы сопротивляться действию проклятия, Эль умрёт. Впрочем, как и великий князь. Но, в отличие от побратима Изгоя, в распоряжении у эрла Элагора был целый штат магов, которые могли поддерживать его жизнь несмотря ни на какие проклятия.
Размышления Эрика прервал вновь зазвучавший голос Эля.
– Но нашлись и те, кто принял мою сторону. Сопротивление… они хотят свергнуть Элагора и вернуть трон мне, но я этого не хочу. Элагор так просто не сдастся, и, если мы восстанем, прольётся слишком много крови. Я не могу на это пойти, тем более сейчас, на пороге новой Великой войны… Но я был бы рад, если бы у Эвиленда был более достойный правитель, – тихо добавил он. – А, копая под союзников Элагора, мои друзья узнали о заговоре Алориэля.