Мгновение поколебавшись, я приложил флягу к губам и тоже глотнул. Гортань обожгло огнем, и я резко выдохнул, ничего не видя из-за навернувшихся на глаза слез.
— Что это?.. — хрипло просипел я, чувствуя, как по телу начало разливаться приятное, волнующее тепло.
— Ки'зел[1], — коротко ответил альв, не отрывая глаз от завораживающего танца язычков пламени.
— Какая гадость, — восхитился я и, сделав еще один глоток, протянул флягу Оларгу.
— Оставь себе, вождь, — по губам альва скользнула едва заметная улыбка. Он кивнул мне и, поднявшись, отошел к своим воинам.
— Эй! Это мое! — услышал я раздавшийся где-то в полумраке возмущенный голос Иэлая.
Прищурившись, я посмотрел в ту сторону и увидел эльфа, пытающегося отобрать у одного из альвов свой лук. Скорее всего, когда нас разоружили, воин успел запихнуть его в свой скарб, ума только не приложу зачем — в руках здоровенного оливковокожего гиганта лук эльфа казался просто игрушкой, но, судя по всему, альв не горел желанием с ней расставаться. Там же обнаружился и колчан.
— Эй! Отдай ему его! — нахмурившись, приказал я.
Альв что-то неразборчиво пробормотал, но и не подумал повиноваться. Сидевший рядом со мной Оларг вскочил на ноги и что-то прокаркал на альвийском, погрозив непокорному воину кулаком. Слова очень напоминали южный язык, но одновременно альвийское произношение делало их совершенно непонятными. Альв разжал хватку, и эльф хлопнулся на пятую точку с драгоценной добычей в рукав. Оскорбленно процедив что-то на эльфийском, он скрылся в темноте, даже не подумав меня поблагодарить. Я пожал плечами и кивнул Оларгу, приглашая его вернуться к огню.
Ночь миновала, и на небе вновь взошло солнце, а вместе с ним продолжили свой путь и мы. Около полудня мы миновали последний ли’ор, и по обеим сторонам от дороги потянулись какие-то чахлые, невысокие деревца.
— Вон он! — со вздохом произнесла эльфийка и указала рукой куда-то вперед. Я оторвал взгляд от неровных плит древней дороги и, приглядевшись, увидел смутно белевшую меж черных стволов полуразвалившуюся стену.
— Это Элурион, — кивнул Оларг и с любопытством покосился на меня, словно проверяя, не испугаюсь ли я проклятого города в последний момент.
— Точнее, его защитная стена, — сочла нужным поправить его Аликсия.
— А он большой? — спросил я, пытаясь разглядеть видневшуюся в прорехах между деревьями стену.
— Да. Несколько узлов в диаметре, — ответила эльфийка.
Около оборота спустя характер местности изменился еще раз. Слева от нас по-прежнему высилась стена леса, а справа потянулся низкорослый кустарник, росший вдоль, а иногда и между плит старой дороги. За кустарником раскинулось обширное буро-зеленое поле, сплошь усыпанное прошлогодними листьями, с кое-где росшими на нем одинокими, засохшими деревьями. Поле простиралось на несколько десятков милиузлов на восток и упиралось в видневшуюся на горизонте далекую стену леса, а с севера оно обрывалось у стен разрушенного города.
— Что это? — шедший позади меня Хикс сощурился, пытаясь что-то разглядеть на тянувшемся справа от нас поле.
Я проследил за направлением его взгляда и заметил как под деревом, кривым черным перстом торчавшим на поле милиузлах в двадцати от нас, что-то блеснуло. Блеснуло и пропало. Но когда отряд сделал еще несколько шагов, неведомая штука снова сверкнула в солнечных лучах.
— Я проверю, — сказал Эль и решительно свернул с дороги.
Эльф сделал нескольких шагов и исчез. В прямом смысле буквально провалился под землю! А земля, проглотившая моего побратима, жадно заволновалась, и на миг покрывавший ее ковер листьев разошелся, открывая нашему взгляду черную гладь воды.
— Болото! — ахнула Светлика.
Время сорвалось и полетело вскачь.
— Веревку! — крикнул я.
Один из альвов кинул мне конец длинного, прочного каната и я мгновенно обвязал его вокруг талии. Разбежавшись, я задержал дыхание и рыбкой нырнул во вновь расступившуюся гладь болота в том месте, где сгинул Эль.
Ненасытное болото легко проглотило новую жертву, и из черной воды и коричневого ковра прелых листьев остался торчать лишь туго натянутый канат. Двое альвов крепко сжимали его в руках, готовые в любую минуту вытянуть своего нового вождя.
Вокруг меня была тьма и холод. Чудовищным усилием воли подавив нарождавшуюся панику, я принялся шарить вокруг себя руками в надежде зацепить тело побратима. Темно и холодно, будто меня заживо погребли. Да почти так оно, в сущности, и было.
Какая же глубина была у этого проклятого болота? Проглоти меня, Окс! Еще немного, и мы останемся здесь оба!..
Почувствовав, что мои легкие горят от недостатка воздуха, я начал отчаянно дергать за веревку. Рывок! И моя голова оказалась над поверхностью черной воды. Я уцепился за торчавшую над болтом, покореженную плиту дороги и, раскрыв рот, сделал несколько судорожных вздохов.
Набрав в грудь побольше воздуха, я снова ушел под воду. Где же Эль?! Я отчаянно шарил вокруг руками, но моего побратима не было и следа. Я вынужден был вновь подняться на поверхность.
— Изгой, хватит! — в отчаянии сжав кулаки, закричала Аликсия. — Ты ему уже ничем не поможешь!..
Но я, не слушая эльфийку, вновь скрылся под водой. На этот раз я нырнул так глубоко, как только мог, не заботясь о том, что на обратную дорогу воздуха у меня может и не остаться…
Внезапно моя ладонь коснулась чего-то твердого. Эль! Я обхватил побратима за пояс и принялся неистово дергать канат.
Через несколько томительных мгновений прожорливая жижа расступилась, и я с наслаждением вдохнул полной грудью. Бережно опустив тела побратима на плиты дороги, я стер с его лица липкую жижу и поднес к его рту ладонь.
— Он не дышит… — напряженно проговорил я и, положив скрещенные руки на грудь побратима, резко нажал, стараясь дать толчок его сердцу. Но все без толку. Эль не подавал никаких признаков жизни.
— Дай, я, вождь, — оттеснил меня в сторону Оларг. Покопавшись в висевшей на боку сумке, альв вытащил из нее баночку с какой-то остро пахнущей мазью.
Вытащив нож, он одним движением распорол одежду эльфа и принялся круговыми движениями втирать мазь в его грудь. Эль распахнул глаза и резко сел, судорожно разевая рот в попытках вздохнуть. По его телу волной прокатилась конвульсия, эльф закашлялся и его начало рвать густой, черной жижей.
Через некоторое время он обессилено откинулся на спину и, тяжело дыша, пробормотал:
— Кажется, я видел Всемогущего…
Я облегченно рассмеялся и, пытаясь отряхнуться от болотной грязи, ответил:
— Но лучше к нему не спеши, — обернувшись к Оларгу, я искренне добавил. — Спасибо.
— Ты — наш вождь, — просто отозвался альв и отошел в сторону.
Из-за этого происшествия нам пришлось сделать незапланированный привал. Мы расселись вокруг костра, рядом с которым сушилась кое-как отстиранная в ручье наша с Элем одежда. Откровенно говоря, по мне так ее вообще лучше было бы выбросить — несмотря на стирку, от вещей исходил просто «изумительный» аромат болотной гнили.
— Вам же говорили, что здесь кругом болота, — поджав губы, сухо проговорила Аликсия, с неудовольствием окинув нас с побратимом взглядом.
Я ничего не ответил.
В путь мы двинулись лишь через несколько оборотов. Из-за непреднамеренной остановки к стенам Элуриона наш отряд подошел, когда солнце стало клониться к закату.
— Предлагаю заночевать там, — проговорил Хикс, указав пальцем на видневшуюся впереди некогда белую, покрывшуюся за минувшие века мохом стену.
— Нельзя! — напряженно вглядываясь в подступавшую полосу ночной тьмы, с беспокойством прошептал Оларг. — Нельзя останавливаться в Мертвом городе!
Чем ближе мы подходили к Элуриону, тем ровнее и целее становилась дорога, словно ее охраняла какая-то странная, непонятная магия.
— Эрик…
Не знаю почему, но тихий оклик коснувшейся моего плеча магини застал меня врасплох, и я вздрогнул, едва удержавшись от того, чтобы инстинктивно ни заехать ей по физиономии.