Рыгнув напоследок, перекаченная слониха вышла из шатра, оставив меня в полном недоумении. Во-первых. Откуда она знает, как и что бодрит? Не похоже, что у нас до этого был подобный опыт. Любовника завела, шалава? Во-вторых. Это у меня-то малыш? За анаконду стало очень обидно. Понижаю его в ранге до питона.
— Ах, какая женщина, — завистливыми глазами проводила гору мяса зеленокожая фотомодель с четвертым размером груди и осиной талией. — Как же тебе повезло, Трайл. Сильные воины с такой получатся.
Сказать бы ей кто тут привлекательный, но не хочу пока давать ей козырей. Пусть думает, что я делаю одолжение страшилище, когда наступит время развязывать эти завязочки, не позволяющие вывалиться широким грудям. Интересно, какого цвета у нее соски?
Да, я нервничаю! А когда нервничаю — зашкаливает тестостерон. Отвалите, боги-критики.
Шатер я покинул под вечер, полностью опустошив шаакле Каи. Да, звучит это очень страстно, но на практике у меня теперь просто ничего не болит. Хотя поверхностно я все еще кусок окровавленного мяса. Пришлось даже немного раскрыть раны. Кровило, но ничего страшного.
Перетерев все за и против, я пошел ва-банк. Мне нужны приспешники, и Кае выпала честь стать первым из них. Как раз подходит — вся такая несчастная и обиженная на жизнь и Орду.
«Нет, сиськи тут ни при чем!» — мысленно утешал я себя.
В общем, я договорился с ней сбежать, как только появится такая возможность. Про планы захватить власть в лагере всеми гнусными методами, я промолчал. Буду выдавать инфу порциями, а то мало ли. Девушка была удивлена моему подходу к жизни, но сотня в красноречии — это вам не воробью теребонькать.
А по поводу захвата власти. К счастью или сожалению, осадный лагерь — это лишь один из кланов орков из тысяч. Единого правления нет. Это и мешает им захватить власть на планете Варгарон и сделать его рассадником зеленых истуканов из Warhammer 40 000. Междоусобица тоже в норме вещей. Но что-то мне подсказывает, им не дают объединиться и стравливают друг с другом совсем иные силы. И неудивительно. Отдавать мир макакам, приоркно срущим на пороге своего дома — сомнительное удовольствие.
Я ехидно улыбнулся. Только что у меня созрел гениальный план. В моих масштабах развития я сделаю орков тупыми рабами более цивилизованных рас. Прочистим им мозги от всякой шелухи типа чести, свободы и достоинства. Разрешим убивать друг друга, дадим еды вкусной, баб пострашнее и всё — раса рабов-тяжеловесов готова, можно строить свои пирамиды.
Дело осталось за малым. Удовлетворить гром-бабу и убить голыми руками бывалого оркского вояку. Делов-то...
— Че лыба давать? — спросил проходящий мимо незнакомый орк. — Хочешь в рыло дам?
Да вы издеваетесь?
На этот раз я придержал язык и осмотрелся по сторонам. Множество довольных глаз вперились в нас. Смотрят, как я отреагирую. Так-с, похоже я начинаю понимать. Меня провоцируют на каждом шагу? И почему? У меня на морде что ли написано «хочу захватить мир, пни меня»? Или кто-то плетет свои оркские интриги против Трайла? Странное дело творится. Интриги среди свиней — дело страшное.
И вот как теперь быть? Позорнуться и свалить или сразу в морду дать? Я вздохнул, пробуждая накопившуюся злость. Такой уж я — не промолчу, даже если сильно захочу. Не стерплю, даже если надо. Может мне орком остаться? Тонкие интрижки при эльфийском дворе мне дадутся непросто со своим характером. Ладно, попробую сказать потактичнее. Так сказать, попрактикуюсь перед большой игрой при дворах:
— Пошел нахуй, долбоёб, — выплюнул злобный язык.
Хы.
— Э-э-э? — удивился коренастый орк с большим пидорским кольцом в правом ухе.
— Отойди от него, Шуга, — снова спас меня голос рыжего. — У него завтра клут-кан.
— Трайл — колдун, — сощурил глаза быковатый Шуга, — ведунство плетет. Запретная магия.
Рыжий ухмыльнулся. Я ожидал каких-то умных слов от него, но нет. Все произошло слишком быстро. Вместо ответа он вспорол дебилу брюхо. Просто вытащил кинжал, воткнул в пузо, полоснул вдоль и несколько раз провернул, раскрывая рану. Кишки с дерьмом повалились на землю, ударив мне в нос едким запахом кислухи.
Я отпрыгнул в сторону, хлопая глазами и зажимая рукой рот. Блевать нельзя, блевать нельзя! Ноги стали подкашиваться, и я ущипнул себя за ляжку. Сердце било по ребрам. Ебанутые! Они все тут ебанутые!!!
Шуга еще успел что-то пробулькать и потянулся за топором. Он еще жив! Ох, как же это, наверное, больно.
— Пшел вон, дык-дык, — злобно сказал рыжий полудохлому орку и облизнул лезвие кинжала.
Рвота подступила к моему горлу. Слава Асмодею, что в желудке давно ничего не было. Рыжий долбоёб облизнул кинжал в чужом дерьме! Я то, проклятие на мою анаконду, думал, что он единственный разумный в этом лагере. Беру свои слова обратно.