Умыв свое лицо и нанеся на него очередное импортное и действующее средство, я посмотрела на себя. Через огромное блестящее зеркало я увидела женщину в возрасте 38 лет, хотя благодаря различным процедурам и кремам, я выглядела значительно моложе. Немного удлиненный нос и шея, белые, слегка вьющиеся волосы и серые глаза. Глаза настолько были пустыми и одинокими, что ни одно дорогостоящее средство не могло скрыть эту грусть и это одиночество в глазах.
Я давно уже не плакала, я просто переживала все в себе. Мне казалось, что я превращаюсь в какую-то ледяную глыбу. Но это было только снаружи, внутри мое сердце и душа постоянно были в слезах.
Я еще долго могла дискутировать по поводу своей внешности, если бы не заиграл в комнате мой мобильный телефон.
«Сева?!» – подумала я.
Но обычно он никогда мне не перезванивал, но я все равно побежала к телефону с надеждой, что это он.
К моему сожалению и правильному ожиданию, это был не он, а была моя мама.
– Алло, да, привет, вы уже приехали?! Как съездили?!
– Все хорошо, Зара очень довольна поездкой. Сева дома?!
– Нет, он уже на работу уехал?! – обманула я маму. – Как Зара?! Что говорят врачи?! Она будет ходить?!
– Да, шанс есть и большой. Нам бы еще съездить в одно место, мне рекомендовали, оно очень хорошее. С Севой надо будет поговорить.
– Хорошо, я поговорю.
– Спасибо, передавай ему огромный привет. Целуем. Пока.
«Вот и все, а как у меня дела и как я себя чувствую, никому, похоже, в моей семье неинтересно».
Моя младшая сестренка попала прошлым летом в автокатастрофу со своим молодым человеком. Смешно называть Зару своей младшей сестренкой, младше она меня всего на семь минут. Мы двойняшки, потому что близнецами нас не назовешь, все-таки небольшие отличия во внешности у нас присутствуют. А характеры, вообще, у нас совершенно разные. Просто две противоположности. Зара всегда поступала так, как ей нужно, я же всегда думала сначала о других, уже потом о себе. Хотя во многом надо было поучиться у Зары, чтобы жить в свое удовольствие. Но так, как она была отвязной, она всегда вляпывалась в какие-то истории, последняя – автокатастрофа, закончилась не лучшим итогом. Все, Славу Богу, живы. Но диагноз у Зары неутешительный, ее приковали к инвалидной коляске. Ей необходимо дорогостоящее лечение и постоянные поездки в санаторий. У мамы нет возможности все это оплачивать. Хорошо, что на помощь вызвался Сева, который все поездки и все лечение оплачивает полностью сам. Моя мама его очень уважает и благодарит за все. Хотя раньше она испытывала неприязнь к нему, и это мягко сказано.
«– Что, что ты в нем нашла?! Он уже половину нашего городка обошел. Со всеми уже повстречался, а ты осталась одна. Вот он на тебя и переключил свое внимание.
– Мам, у нас любовь. Неужели ты этого не понимаешь?! Ты сама, как за папу замуж выходила?!
– Тебе надо школу сначала закончить, потом среднее образование, хотя бы, получить, а не об этом думать. Тем более с таким как Севка. Нет и еще раз, нет.
– Ну, мама, – сквозь слезы просила я маму, чтобы она отпустила меня на улицу.
– Садись за уроки.
Через некоторое время к нам в дверь постучал Сева. Я сразу же бросилась открыть дверь, но мама оттолкнула меня на диван и сама пошла навстречу к Севе.
– Здравствуйте, тетя Зоя, как у вас дела?! Я вот пришел с букетом полевых цветов к вашей прекрасной дочери. А прекрасная она потому, что всем похожа на вас, тетя Зоя.
– Ой, ну и заливать ты любишь, Сева. Только это ты можешь заливать Заринке или остальным своим девчонкам. Всех перебрал и до моей теперь добрался. Что ты ей можешь дать?! Вот эти самые полевые цветочки, от которых только один запах, да и аллергия, еще в придачу.
– Зря вы так, тетя Зоя, я с чистыми намерениями к вам и к вашей дочери. А я всего в этой жизни добьюсь сам, и Заринку обеспечу, и вас, и всю вашу семью. Вы ещё меня будете считать самым любимым зятем.
– Сева, я к тебе, лови меня, – кричала я Севе, вылезая из окна.
– Куда ты, – бросилась ко мне моя мама.
Мама затащила меня из окна обратно в дом. Затем вернулась к Севе, молча, швырнула букет, который он принес, ему в лицо, также молча, закрыла перед ним дверь.
А я стала плакать над учебником по алгебре и думать о Севе, думать о том, что я несмотря ни на что буду с ним, и никто не сможет нам в этом помешать, даже моя мама».