— Я не понимаю тебя, Ведьма.
— А и не надо, — она слегка растянула губы в усмешке, — хочешь, я тебе покажу? Самый краешек.
Узники дружно шагнули назад.
— Мы убьем себя сами.
— Насколько я знаю, ваши боги вас за такое накажут.
— Думаю, что они нас поймут.
— Ты не жрец, не священник, не крестьянин или купец. Ты — воин. Это не твой путь.
— Дай нам оружие, мы умрем как воины.
— Не выйдет. Его воины голыми руками поймают вас, не считаясь с ранами и своей гибелью. И тогда то, что он вам показал, станет явью. Но есть выход. И вы останетесь живы. Мы, — она кивнула в сторону лагеря у нее за спиной, — тоже.
Воин тихо пробормотал проклятье и вновь поднял голову.
— Говори.
— Все просто, я провожу ритуал. Вы делитесь со мной своей силой, — она подняла руку в ответ на поднявшийся ропот и продолжила, — сами, делитесь. Желая этого.
Я могу взять силой, но она будет такой же, как и та, что ждет вас там. Ваша добрая воля, желание поделиться, сильнее ее во много раз. Я смогу закрыть вас от него. И вас, и всех остальных. Я не трону ваши души, вы будете слабы, но останетесь живы и восстановитесь. И я клянусь, — она подняла руку в людском жесте клятвы, — что если они прорвутся, вы все умрете, просто умрете. Но этого не будет, я их удержу.
— Я не верю тебе, мы не верим тебе, Ведьма, — вперед вышел еще один охотник и, потрясая кандалами, взвыл, — будь же ты, — и улетел в угол от оплеухи от молчавшего до того товарища.
— Выть будем позже. Мы подумаем.
— Да, до вечера я жду, — Шаманка на удивление легко встала и улыбнулась, — до вечера.
К краям Ямы шагнули крепкие орки и молча сели, не спуская с них глаз.
— Это вас от глупостей убережет. И накормите их получше.
Отойдя от ямы, Тзя покосилась на Шаманку и встала.
— Что ты хочешь услышать от меня, Тзя? Ты все слышала, я все сказала. Иди, у тебя много дел, у меня тоже.
Тзя качнула головой, и они разошлись в разные стороны.
Вернувшись уже в сумерках, Тзя и Шаманка нашли узников там же и в том же составе. О тяжелом процессе принятия решения указывали синяки и ссадины на лицах пары из них, а проклинавший их еще и кособочился, придерживая бок.
— Договорились? — голос Шаманки был ровен и спокоен, лишь едва заметная искорка иронии сверкнула в ее глазах, и была отмечена Тзя.
— Да, Ведьма. Мы принимаем твое предложение. Я буду первым.
— Хорошо, достаньте их.
Стражи Ямы дружно скинули с нее решетчатую крышку, пара, не дожидаясь лестницы, прыгнула вниз и стала возиться с кандалами. Остальные, спустив лестницу, осторожно и бережно помогли подняться узникам, заставив их удивленно крутить головами.
После чего все вместе переместились в самый дальний от леса с Демоном сарай в Лагере, предварительно очищенный от вещей в нем.
Внутри него на полу кольцо из пяти малых костров, просто кучек из почти прогоревших углей, облако дыма, странный и незнакомый запах от сгоревших трав, циновки по количеству участников и еще дополнительный десяток охраны, внимательно следящих за узниками.
— Там, — Шаманка ткнула пальцем, усаживаясь на центральную циновку, что полукругом охватывали остальные. Севшие на свои места узники были бледны и по-разному скрывали свой страх.
— Сейчас я буду говорить слова, вы повторять за мной.
— Какие слова?
— Мы будем заключать договор. Готовы?
— Да. Но как я узнаю, что в нем.
— Я могу тебе рассказать на твоем языке, но я тебя обману. Я могу.
— Да, можешь. Начинай.
Шаманка начала четко, ясно и медленно проговаривать слова клятвы-согласия на орокан, узники за ней повторяли с ожесточенно-обреченными лицами. По окончанию клятвы Шаманка мгновение подумала, прислушиваясь к себе, и неожиданно хлопнула руками. Люди дернулись и застыли с теми выражениями лиц, что они успели изобразить.
А она, с усмешкой поглядев, в неподвижное лицо старшего из узников, что с ненавистью глядел на нее, с трудом едва подергивая губами и по-видимому проклиная ее, тихо запела необычный для орков ровный мотив заклинания.
Узники забегали глазами, чувствуя, как из них уходят силы, мелкое подёргивание рук указывала на отчаянные попытки вырваться, но связавшая их клятва и заклятие ведьмы держали крепко, и они один за другим стали выключаться, закрывая глаза и замирая статуями.