— Что-нибудь еще нужно?
— Нет, Тач-Варга, у нас есть теперь все и даже больше, чем было раньше. Много, много больше.
Еще полчаса в сгущающихся сумерках жрец с его командой готовили сцену для предстоящего представления.
Зрители плотными рядами расселись лицом к закрытым воротам. Между ними и воротами разожгли несколько костров, вытянув их в одну линию.
У ворот на землю сели наши гости, достав из принесенных с ними Болотниками корзин свои инструменты.
Два молчаливых взрослых самца: один с инструментом очень похожим на волынку, другой с зажатым ногами небольшим барабаном и сам жрец, сидящий между двумя большими высушенными тыквами, с прикрепленной к ней поверху доской, на которой натянуты струны. Струны и пара из металла!! Самки сели по краям с раскрашенными узорами бубнами.
Лица всех сказителей раскрашены слегка светящейся краской. Самки почти голые, только длинные передники, украшенные множеством костяных бляшек, и еще увешанные множеством браслетов, тоже раскрашенные по всему телу светящимися узорами.
Огонь костров багровыми бликами скользит по их лицам и телам, искажая силуэты и стирая границы очерченных линий. Пока еще совсем тихо начинает обивать монотонный ритм барабан, к нему присоединяется гудящий голос волынки, жрец укладывает на струны свои руки и, мгновение помедлив, касается их когтями, легко и осторожно перебирая их, извлекает необычные для наших ушей звуки, легко превращающие весь этот набор разных звуков в общую мелодию, что-то нашептывающую и рождающую в глубине души странное желание.
Самки на бубнах вступают в свое время, придавая общей мелодии еще большую глубину и звучание.
Склонив голову, жрец слушает и, кивнув головой, начинает петь.
На удивление сильный голос, сразу наполняет всю сцену происходящего своей мощью. Пока еще без слов, только играя тонами и оттенками звучания.
Лежащие рядом со мной Варги, до этого откровенно скучающие и почти заснувшие, с лежащими на них новыми родственниками, подняли уши и, помедлив, подняли головы.
Таша повернула голову, и меня окатила волна изумления от узнавания этих звуков. Очень далекая, смутная память рода напомнила, что это знакомо варгам.
Потрепав ее по загривку, послал ей в ответ согласие. Я тоже это слышал. Точнее не совсем я.
Жрец сменил тональнось голоса и завис на одной ноте, острым звуком буквально распиливая слух зрителей. Оборвал пение и, помедлив немного, просто запел, рассказывая легенду о начале начал.
— И что была Тьма, и Тьма есть начало этого мира, и не было времени, и не было ничего, только Тьма и тишина. И вечность так было, и открыл глаза Темный. Неожиданный и нелюбимый сын Тьмы. И удивилась она, и вознегодовала она. И попыталась убить его, чтобы вернуть покой и тишину.
Но ничто нельзя убить, а был Темный просто ничем. И создала Тьма из пустоты ему и его зримое, но по неумелой щедрости своей сделала больше, чем хотела.
И прятался Темный в новой Тьме, и приходилось ему искать в безбрежном ничего хоть что-нибудь, за что он мог бы спрятаться. И был он мал и слаб, хватало ему тех крох, что он находил для укрытия. И так было долго, и так было незнаемо сколько. И появилось время и, окрепнув, поделилось оно на трех сестер: Вчера, Сегодня, Завтра.
И Тьма потеряла свою власть над ними.
Еще больше вознегодовала Тьма, виня в этом Темного, и стала упорно искать его в себе.
И чем больше она его искала, тем сильнее, умнее он становился.
В этом поиске перемешала Тьма свое безбрежное Ничего, и стали появляться все большие куски Тьмы, что стали чем-то. И с каждым из них становилось больше укрытий для Темного. Не раз и не два находила Тьма его. И пыталась убить его. Пока она создавала что-нибудь, чем хотела его убить, успевал он ускользнуть в новое укрытие. И в неумении своем создала она Твердь. И не совладала она с ней. И спрятался за ней Темный. И создала она еще большую Твердь назвала она ее Безликой и ударила она ей в укрытие Темного.
Но и он уже окреп, и подпер свое укрытие. И стал он чем-то. И стал он Силой. И стал он Мыслью. И понял, что он хочет. Жить!!!
И стала Жизнь, и стала Смерть. Встали рядом они, и испугалась Тьма.
И ударила Тьма Твердью в укрытие Темного. И назвал он свою защиту Утумна. И встретили они вместе безликую Твердь, посланную их убить вместе.
Страшен был удар Безликой.
И застонала Утумна от боли, и осознала себя, входя в этот мир с болью и страданием. И с тех пор они удел всего живого.
И подпер ее Темный, и обнял ее руками, и прижал ее к груди. И понял он, что и он есть.