Пришедший через день Та молча выслушал, что ему тихо-тихо прочирикали щенки и, взяв ее за руку, прижался лицом к ней, помедлил и, тихо вздохнув, лег на пол у ее лежанки. Опустив руку вниз, она положила ее ему на голову и тоже замерла, улыбаясь в потолок.
С этого дня она резко пошла на поправку и еще через пару дней, выбравшись на свет, долго щурилась на солнце.
Оказалось, что за это время произошло море событий. Большой лагерь посидел в осаде, вернулся с войском и Варгами Вождь, сразился со Жрецом и победил его. Все это прошло мимо, пока она шла сюда и потом лежала в слабости и немочи.
По лагерю деловито бегало множество орков и более редкие люди, все кипело и шевелилось, а они малой группой сидели на бревнах, неизвестно для чего уложенных у низкой стены землянки, и дружно щурились на поднимающееся из-за гор солнце. Ирука сидела на обрывке шкуры, что обычно был ее постелью, у ее ног, прямо на земле сидел Та, и обнимали ее ноги щенки. Прошедшие мимо две девушки-люди, Ирука их не знала, остановились и, с жалостью разглядывая ее, о чем-то зашептались. Покосившись на них, Ирука тихо толкнула ногой потягивающегося Та и спросила.
— Что со мной не так?
Подросток внимательно ее разглядел и, пожав плечами, буркнул.
— Все так, ты даже немного отъелась. Правда, — он посмотрел на щенков, что в ответ дружно закивали, — вот они говорят, что ты самая красивая.
Ирука кивнула и тряхнула спутанной гривой волос, отгоняя мысли об уже ушедших девушках и, почесавшись, задумалась, где бы ей найти гребень и расчесать свои волосы.
Длинные и густые волосы, за время болезни, старательно распутанные маленькими пальцами щенков. Сейчас вся эта кипа лениво шевелилась под легкими дуновениями утреннего ветерка, дующего со стороны гор. Густая и пышная грива абсолютно белых, седых волос.
Шедший в окружении небольшой стаи разнообразных орков невысокий орк, вдруг остановился и рукой отодвинул обвешанного с ног до головы оружием подростка. Мгновение он вглядывался в сидящих, и Ирука первый раз почувствовала то самое чувство, что после всегда приходило с появлением этого персонажа.
Щенки, зашипев на него, еще сильнее прижались к ее ногам, а Та, что-то всхлипнув, повалился головой в песок. Движением пальцев заморозив свою свиту, он просто подошел к ним и присел, сравнявшись с ней ростом.
Уперся глазами в ее глаза и замер, что-то обдумывая, судя по множеству гримас, что пробегали по его лицу со шрамом. Опустив глаза, легко потрепал по спутанным волосам Та и, поймав его взгляд, заговорил.
— Ваша мать? — Та молча закивал. — Твои? — кивок на мрачно завозившихся щенков.
— Девочка, как тебя зовут? — его речь на людском языке почти не отличалась от той, что она знала. Только как-то слишком правильно.
Выслушав ответ, неожиданно улыбнулся и продолжил.
— Это твое человеческое имя, хочешь вернуться к людям? — еще раз усмехнулся, наблюдая, как яростно мотает головой Ирука, прижимая к себе щенков.
— Тебе и раньше было трудно жить с людьми, а уж теперь… — он провел пальцами по ее волосам, — я знаю, как это. Ты спасла щенков, их мать поручила тебе заботу них. Ты спасла их, несла так долго и так далеко. Я Тач-Варга, так меня здесь зовут, ты зови меня Ходок. Я могу предложить тебе новую семью людей. Или могу предложить остаться с нами. Подумай. И отдыхай. Завтра поговорим.
В тот день ничего больше не происходило, вернувшись в землянку, они поели и уснули после очередного настоя Тзя.
А на следующий день она проснулась со странным ощущением в своей голове, смутные образы незнакомых мест, странных зверей, сцены охоты одних на других. И зов, ее звали, очень звали. Чувство радости от предстоящей встречи и образ летящего на встречу просыпающегося леса, странное двойное изображение, из глаз чего-то большого, сильного и быстрого, что сейчас, ловко отворачиваясь от летящих в глаза веток, приближалось и приближалось.
Ирука вскинулась, поняв, что это она уже видела, всю ее короткую жизнь к ней во сне приходили похожие образы такого полета над землей. В нее вцепились ее щенки и потащили ее на выход, Та как обычно отсутствовал по своим делам, и они втроем проталкивались мимо многочисленных жильцов землянки, что посторонившись, продолжали заниматься своим делами. Потом дружно замерли, прислушиваясь, и тоже пошли на выход.
Выскочившая на свет она, прикрыв глаза рукой, попыталась оглядеться, когда на вышке над воротами пронзительно заорал дозорный, тыча копьем в сторону видневшегося за оградой леса. Из всех землянок, из-под навесов к воротом стало выбираться множество орков, что торопливо шли к воротам, выстраиваясь по обе стороны, напряженно вглядываясь во все расширяющуюся щель, открываемых десятком дежурных воинов створок.