Сейчас ее брат, известный в их поселке баламут и непоседа, вытащив из корзины моток крепкой веревки, накинул ее на плечо и деловито направился к ближайшей скале.
Он ничего так не любил, как забраться повыше, и не важно, что это. Конек амбара, дерево, своей высотой выделяющееся от остальных. А уж любая скала была для него непереносимым вызовом. Уж сколько раз он падал с самым разным результатом, ломал руки и ноги, разбивал лицо, но, быстро восстановившись, снова брался за старое.
Проводив его взглядом, его сестра покачала головой и, забрав одну из корзин, пошла в другую сторону. Зиа была обычной девчонкой из поселка, мечтала о новом платье, поглядывала на сына кузнеца, самого высокого парня в поселке, была уверена, что и он на нее смотрит. Любила брата за его непутевость и остальных членов своей немалой семьи. Была основательной и работящей, предметом гордости ее матери и отца.
И сейчас она в голове прокрутила мысль, что она и сама соберет во все корзины винограда, тем более его здесь и действительно было немало. И на завтра приведет сюда своих подруг, всем хватит. Главное, чтобы Марко опять не упал, подумав это, она повернулась посмотреть на него и уже не увидела его в подлеске.
Еще через час она вернулась, нагруженная полной с верхом корзиной, поставив ее у камня, где уже стояло три ее и брата, села на него и, вытащив из тени кожаную флягу, отпила из нее степлившейся воды. Марко все еще не вернулся и, поморщившись, она пошла по хорошо видимому следу, что он оставил в подлеске.
И он, и она выросли там, где деревья были, если не редкостью, то не самой частой частью пейзажа. И хотя жизнь на новом месте их многому научила, лес так и не стал для них домом.
Вот сейчас она и осторожно пробиралась по затененной густыми кронами деревьев подлеске из местных кустов не очень любящих свет, но отличавшихся повышенной колючестью. И Зиа не знала, как пройти и не располосовать свое платье в клочья. Мысленно проклиная всех и вся, она в очередной раз наклонилась к зацепившемуся подолу и замерла.
В постепенно затихающем в вечеру лесу расцвеченным солнечными лучами, нашедшими свой путь под кроны, ее привлек звук, явно чужеродный.
— Марко??
Она выпрямилась и усиленно вглядывалась в полумрак близкого здесь оврага, стараясь стряхнуть с лица налипшую паутину.
— Марко, перестань, нам пора.
Наконец, протерев глаза, она проморгалась и разглядела, что в ее сторону двигается что-то не слишком большое, почти беззвучно раздвигая ветви невысоких кустов. Неведомое животное целенаправленно двигалось в ее сторону, и в ее голове мгновенно вскипели все слухи и выдумки, что бродили по их поселку, описывая то, что их окружает.
Она уже собралась завизжать и наконец услышать, увидеть или просто позвать Марко, когда из куста высунулся орк.
Обычный, уже привычный орк из тех, что, как говорили, их приютили. Взрослые считали, что на время, пока в Аллейн все успокоится. А они, подростки, вообще не занимали этим свои головы.
Хотя она и помнила, как было страшно, когда пришедший со схода отец молча сел на скамью и долго молчал. Как после его слов сначала зарыдала, а потом и завыла, как по мертвому ее мать.
Сборы ей запомнились жутким беспорядком и, когда они наконец тронулись, она даже порадовалась.
А дальше была дорога, холод, а вскоре и голод. Ночлеги под открытым небом, множество людей, также как и они не знающие, куда идти, и от того злые.
Они все-таки не потеряли лошадь, ее не украли на очередном ночлеге, ее не увели очередные, идущие по своим делам воинские отряды, не развалилась и их повозка, что они видели за это время не раз и два.
И почти случайно они прибились к этому обозу, куда ее отец подрядился возчиком со своей повозкой, к тому времени почти пустой. Весь их нехитрый скарб остался на пути, распроданный или обмененный на продукты, как и скотина, что они с собой увели.
А неторопливый ход обоза позволил им всем идти пешком, еще и помогая на подъемах вытягивать лошади ее груз.
От нанимателя кормили лошадь и возчика, отец отдавал почти все, оставляя себе крохи, и они все старались что-нибудь раздобыть.
Здесь и пригодились умения Марко, он залезал в гнезда, куда кроме него и не мог никто. А они с матерью на каждом привале сразу бежали искать на брошенных полях, а затем и по мере подъема к перевалу и в лесу что-либо съестное.
Отец надеялся, что в Приболотье наймется с семьей в батраки, и так перебедуют вместе.