У костра люди. Трое. Только у одного на кожаном нагруднике в свете от костра поблескивали пластины металла. Еще двое сидели просто в рубахах, заросшие бородами лица, шлемов не было вообще. Рубахи до середины бедра, окрашенные в светло— коричневый цвет, кожаные пояса с ножнами для ножей и самими ножами, широкие штаны, подвязанные внизу у щиколоток, на ногах грубые кожаные башмаки. У одного секира за поясом, у второго копье, лежащее рядом на земле. Все трое, развалившись, лежали на тростниковых циновках орочьей выделки. Негромко переговариваясь, они передавали друг другу кожаную флягу, поочередно отхлебывая из нее. Потянув носом, уловил запах браги. Ей пахло от сидевших у костра, так и от обоих домов со спящими.
Третий человек сильно отличался от своих напарников. Потрепанный кожаный нагрудник, темно-синяя рубаха, широкий пояс с металлическими бляхами. Широкие штаны, почти до колена ноги в тугих обмотках, обувь явно лучше и крепче. В ножнах большой нож, на перевязи короткий меч, лицо без бороды, длинные висящие усы, в отличии от других коротко стрижен. Жесткое лицо, прорезанное глубокими морщинами. Внешне казалось, что он также расслаблен, как и остальные, но я почувствовал, что он в любой момент готов вскочить и выхватить свой меч. При случае, этого первого бить стрелой.
В ближнем от меня доме зашевелились, из выхода выполз на четвереньках еще один человек и, встав, стал отряхивать свои штаны. Вполголоса ругаясь на понятном мне всеобщем языке, со странным прищелкиванием, призывая проклятья на криворуких орков, сделавших такие уродливые дома и входы, он, покачиваясь, пошел в сторону реки. Вернувшись минут через десять, он шел с подолом своей рубахи в зубах и пытался непослушными руками завязать штаны. Справившись, он немного постоял у костра, переговариваясь с караульными, и залез обратно в дом.
У реки у них отхожее место! В голове мгновенно сложился план на остаток ночи. Приподнявшись, я замер, в мою сторону, развернув голову, уставился усатый. Почти минуту он вглядывался точно в меня, щурясь и подергивая усами. И только после того как его позвали, он отвернулся. Ответив, опять посмотрел в мою сторону, но меня там уже не было. Нахмурившись, он тряхнул головой, отгоняя ненужное беспокойство.
Дойдя до места встречи с Чадой, я тихонько крякнул, получив ответ, присел, ожидая. Из тростника показался нос лодки и через минуту Чада со счастливой мордой кинулся меня ощупывать. Двинув ему подзатыльник, забрался в челн, скомандовал отчаливать. Выбираясь из зарослей, быстро обрисовал свой план. Чувствуя себя на воде в безопасности, Чада согласился на все.
Достав свой пояс, снял с него сумку с огнивом и другими мелочами и высыпал их Чаде в его сумку.
— Потом отдашь. На месте не оставляйте следов. Если получится, будут следы искать.
Добравшись до места, приткнули челн к тростникам в виду небольшого спуска к воде. Очередным кряком Чада вызвал вторую лодку и поставил ее сзади. Я натянул лук и поставил его в ногах гребцов. Еще раз повторив шепотом порядок действий, намотав на пояс кусок веревки и на руку за завязки свою поясную сумку, аккуратно слез в воду. Холодная вода уже. Неторопливо и тихо доплыл и вылез к берегу. Набил песком со дна свою сумку и еще раз основательно ее намочил. Выбрал куст у спуска и замер за ним.
Минуты тянулись и тянулись. Прошло больше часа. Поглядывая на светлеющее небо, я старался не стучать зубами. Я уже собирался уходить, как на тропинке зашумело.
Мимо меня пробежал, тихо подвывая один из дозорных. На ходу засунув секиру сзади за пояс, он лихорадочно возился с завязками на штанах, приплясывая и ругаясь. Тронувшись ему вслед, я замер у него за спиной. Что-то почувствовав, он поднял голову, прислушиваясь, и получив сумкой по затылку, охнув, попытался упасть лицом вперед. Схватив его руками за плечи и подбив под колени сзади, я посадил его в воду, не дав упасть. Видя, что он мотает головой, пытаясь прийти в себя, я, крутнув привязанной за запястье сумкой, приложил его еще раз по макушке. Поднял голову, ко мне оскалясь от напряжения гребли мои орки, стараясь сделать это тихо и быстро, и, что удивительно, у них получалось. Подлетев ко мне, они выскочили из лодок и замерли, глядя на человека.
— Ты и ты, убрать следы, — очнувшиеся гребцы метнулись мимо меня вверх по тропинке. — Чада!!! — орк медленно повернул ко мне окаменевшее лицо.
— Мой лук и накидку, а то сдохну от холода, — очнувшись, Чада повернулся к лодке, — вы, спеленайте МОЮ добычу. Рот заткнуть и голову замотайте. Незачем ему знать, куда мы его везем.