— Идите на улицу, вы должны знать, что и где лежит. Готовьте еду на сотню ртов. Ая, — я ткнул пальцем, — будет с вами. Не делайте глупостей. Попытаетесь сбежать — убьют. И принесите что-нибудь сюда, мы с вашим защитником хотим есть.
— Ая, иди с ними, возьми в помощь, сколько нужно девчонок. Пусть смотрят. Помогают. Учатся. Им теперь тут нужно все знать. Как приготовят, едят первыми. И не пугай их, а то они от страха ничего не соображают.
— Ваши женщины не умеют готовить еду в печи? — самая говорливая никак не могла успокоиться.
— Нет, не умеют, зато они победили тех, кто тебя сюда сунул. Неплохо обращаются с оружием, сражаются на равных со своими мужчинами и быстрее умрут, чем позволят так с собой обращаться. Ты не только болтливая, но еще и глупая, если позволяешь себе дерзить тому, кто решает вашу судьбу. Твою судьбу, его и твоих подруг. Прежде чем, как что-то сказать, ты подумала, что я могу срубить не только тебе голову? Потому я буду снисходителен к вам всем, еще раз, последний.
Повернулся к сидевшему на обрубке бревна парню, подкатил такой же и сел напротив.
— Рассказывай.
— Что?
— Все, начни с себя.
— Меня зовут Даритай. Моя мать из кочевого племени, род Шииду. Ее девчонкой взяли плен дружинники Наместника, Один из них взял ее к себе, наложницей. Потом родился я. А еще через десять лет его убили в степи, и его родня выгнала нас из дома. В степь нам нельзя, мы позор рода. Убьют обоих. И здесь мы чужие. Мать работала у богатых хуторян. Я работал пастухом, за еду и крышу. Иногда давали одежду. Шесть лет. Потом мать умерла. На хутор напали кочевники, ее зарубили у меня на глазах. Я не успел ее спасти. Я застрелил из лука ее убийцу и ускакал. Домчался до заставы дружинников, думал, что пойдем выручать хуторян, но меня назвали лазутчиком и посадили в яму. Выпустили через неделю. Коня отобрали. Пешком дошел до города. Там набирали партию идти сюда. Наняли погонщиком. Пришел с ними сюда.
— А как получилось, что ты здесь с женщинами, связанный и побитый?
— Я не слабак, и не трус. Просто их было много. Девчонки из села местные, двое из лесных хуторов. Охотники взяли их сюда против воли. Если они отказывали им, их били. Я не выдержал и заступился. Теперь я здесь.
— Ты долго собирался, прежде чем заступиться.
— Я не жил в лагере. Я жил со стадом. Я и здесь был пастухом.
— Это в малом лагере? — он, молча, отвел глаза. — Ничего ты мне нового не расскажешь. Я знаю, где он, и сколько вас там. Единственное, что мне интересно, как сделать, чтобы они сдались без боя. Не хочу убивать лишний раз. Странно для орка? У меня много странностей. Привыкай. Что ты умеешь и чем можешь быть мне полезным?
— Как раб?
— Как это будет называться, зависит только от тебя.
— Я хорошо стреляю из лука, отец учил. Обучен бою на копьях и легком клинке пешим и в седле. Держаться в седле научился раньше, чем ходить, в степи все такие. Могу лечить и ухаживать за любой скотиной, мать учила. Умею чинить упряжь, охотиться в степи. Умею читать и писать. Вот, пожалуй, и все.
— Уверен? Тогда расскажи мне… — дальше я его расспрашивал еще больше часа, подтверждая его словами обстановку в окружающем нас мире.
Мимо стоявших у входа орков протиснулась Говорливая, неся перед собой большое деревянное блюдо накрытое холстиной. Подойдя, поставила его на нары между нами и сняла тряпку. Из всего принесенного я узнал два вида мяса, варенного и копченого, рыбу и соль в небольшой чашке. Она замерла, беспомощно поводя руками, вынув из ножен малый нож, я протянул его ей. У меня за спиной засопели мои посыльные, и охрана тоже придвинулась ближе, перехватив копья. Успокоительно махнув своим рукой, поощрительно кивнул ей головой.
— Расскажи, что ты принесла, и дели на всех.
Какое-то время мы все были заняты, называя каждый продукт, она нарезала и оделила каждого большим куском хлеба с салом, каждому достался кусок сыра и по большой картофелине посыпанной солью. Заинтересованно попробовав все, моя команда дружно заработала челюстями. Я же сравнивал свои ощущения с полученными из книг.
В редеющем полумраке землянки я обратил внимание на Даритая, закрыв глаза, он привалился плечом к нарам и с трудом держал голову прямо. Стоявшая рядом с ним девушка комкала в руках холстину, не спуская с него глаз.
— Ну, и что ты ждешь? Пока он упадет? — вздрогнув, она испуганно посмотрела на меня. Шикнув на своих, скомандовал.
— Уложите его — и ей — показывай, куда его уложить.
Отложив в стороны оружие, мои вояки дружно подхватили парня и под управлением Говорливой уложили его на сено нар. Дальше она управилась сама. Махнув своим, я вышел наружу.