— Устал, урук?
Сверкнув глазами, он промолчал и только немного переступил поудобнее. Остановившись в паре шагов от него, я выбросил из шеста лезвие и, махнув пару раз уже копьем, посмотрел на него.
— Сдашься?
Рыкнув, он снова атаковал меня. Копьем он владел хорошо, для Дикого даже просто замечательно. Но за мной он не успевал, просто не успевал. Мы оба это быстро поняли, и он решился на отчаянный шаг. Видя, что я не атакую, а только отбиваю его удары, он резко ускорился и, не заботясь о своей защите, нанес мне несколько быстрых ударов, заставив попятиться. Радостно заревев, кинулся за мной, продолжая бить и колоть. И замер с поднятым в правой руке копьем. Опустив глаза, посмотрел на пробившее ему грудь лезвие, удивленно взглянул на меня. Выплюнул кровь, залившую ему грудь и, оскалившись, попытался взмахнуть своим копьем. Глядя ему в глаза, я толкнул свое копье глубже и провернул в его груди. Уронив руку, он упал на колени и мягко повалился в сторону.
Вырвав копье, посмотрел ему в мертвые глаза. В полной тишине оглядел столпившихся орков и вскинул руку с окровавленным копьем. Мои воины дружно заорали, потрясая оружием.
С трудом простоявший все это время Грым упал на колени и, выплюнув себе на грудь сгусток крови размером с кулак, ткнулся лицом в землю. Услышав мои шаги, упираясь руками, с трудом поднял мне навстречу посеревшее, залитое кровью лицо.
— Я готов, мне не стыдно умереть от твоей руки.
Я присел перед ним и внимательно посмотрел ему в глаза. Ему было плохо, очень плохо, но упираясь трясущимися руками в землю, плавая глазами и плюясь кровью, он пытался сохранить достоинство. Не глядя сунув стоящему рядом Хромому посох, я поймал его за подбородок и быстро ощупал затылок, он, сцепив зубы и глухо замычав, продолжал твердо смотреть мне в глаза.
— Твоя жизнь — моя?
Выплюнув очередной сгусток крови, он с трудом кивнул. Я мазнул его кровью себе по лбу, и, удерживая его за лицо, громко произнес.
— Я оставляю тебя живым, я беру твою жизнь себе. Поговорим позже, воин. Выздоравливай, у нас еще очень много дел не сделано. Тзя!
Рядом со мной присела Старшая.
— Его в наш дом. Кровь остановить, на затылок мазь, лежать в тепле, покой, и свари ему курицу, пусть девчонки Даритая выберут. Унесите его.
Несколько рук подхватили вырубившего урука и под негромкий одобрительный гул, утащили его сквозь толпу. Я поднялся и посмотрел на двух оставшихся лучниц. Обе стояли не шевелясь, в каждую упиралось по несколько копий моих орков. Мрачно насупившись, они молча ожидали моего решения.
— Уберите копья от наших гостей. Правила нарушил Варатан, не они. Вы принимаете мое слово?
Выдохнувшие лучницы поклонившись, подтвердили, что да, они согласны и принимают мое решение.
— Обо всем остальном поговорим завтра. Отведите моих гостей в мой дом.
Проводив ушедших взглядом, повернулся к Старшим.
— Урта, бери наших новых родичей, веди, покажи наши Драконы. И с переездом там сам реши, что да как. Кровь Варатана я отдаю Болоту. И как проснусь, оба Старших рода и ты ко мне. Своих пленных покажешь, будем думать.
Просиявший Болотник кивнул и нырнул в толпу.
— Хромой, новые родичи Дикие — тебе. Все, что нужно расскажи, вопросы переезда обговорите, и после Урты тоже ко мне. Хрууз, Даритая бери и ко мне. Я в дом.
В землянке, где я встретил Даритая с его девушками, я и решил еще раньше поселиться. В ней же были места для сна всем остальным Старшим и Ае с посыльными. Ближе к выходу места для дежурного десятка, несущего стражу по лагерю. Постоянно в доме было пятеро полностью вооруженных орков, еще пятерка на постах. У самой дальней стены было мое место для сна, часть землянки отгородили занавесью из ткани, у самой стены сделали небольшой помост, его застелили шкурами, под ним я нашел мой короб с вещами.
Осмотрев все, что сделали, прошел обратно к выходу. Там Тзя с парой самок возилась вокруг лежащего Грыма. С ними суетились и пара девушек-людей. В проходе стояли лучницы-уруки, поклонившиеся, когда я подошел.
— Тзя, как он?
— Будет жить, голова у него крепкая. Встанет дней через пять, ударил ты его очень сильно, драться сможет еще через неделю. Ну и подкормить его надо.
— Хорошо, — я повернулся к стоящим урукам, — у вас есть все?
Они обе опять кивнули. В свете пляшущего огня очага посредине дома, что горел ночью всегда, забота о нем была на дежурном десятке стражи, я теперь уже внимательно разглядывал собеседников.