— Мы — уже спетая песня, — сидящие вокруг уруки одобрительно закивали, — хотим оставить о себе достойную память.
— Есть и другие варианты.
— Нет, Ходок, в твой род мы не пойдем. Не говори лишних слов. Мы все решили.
— Мне жаль, что такие орки решили так просто умереть, и род ваш достоен жить дальше. Потому у меня есть для вас предложение.
— Говори.
— Найм, для всех, кто может держать оружие. Я беру к себе всех щенков и больных, кормить их буду половиной доли как нанятых воинов. Не сможете отдать, вернете позже. Я верю, что род Урук помнит свои долги.
На площади ошеломленно замолчавшие орки только молча переглядывались, боясь произнести хоть звук.
— Ты ведь видишь, какие мы сейчас воины, — Углук даже не шевельнул бровью, но его переживания были видны по посеревшим, сжатым кулакам.
— Вижу, но вы не будете такими всегда, будет у вас еда, будете снова воинами. Вы хорошие воины, мне пригодятся ваши стрелы и копья, да и Темный будет не против. Я так думаю.
Я увидел стоящую у проулка Аю, жестами зовущую меня.
— Скоро вернусь, вы думайте.
Пройдя за Аей по проулкам, мы подошли к большой хижине с завалившейся крышей. У порога сидела Таур, глядящая пустыми глазами в стену напротив.
— Таур, у твоего горя есть название? — вздрогнув, она перевела глаза на меня.
— Они отказываются от еды, — заскрипев зубами, она опустила голову.
Я посмотрел на Аю, пожав плечами, она быстро, жестами, объяснила, что щенки уруков отказались брать еду, отдавая ее воинам. И покосившись на Таур, добавила, что там ее сын.
Да, упорства и упрямства в этих орках…
— Пойдем, — наклонившись, мы прошли в хижину.
В полумраке, местами разбитом падающими через проломы в крыше лучами, вдоль стены на грубых циновках очень плотно лежали десятки разновозрастных щенков. У входа сидела такая же заморенная старая самка. Рядом с ней стоял большой горшок с мучной болтушкой. Тяжелый запах смерти висел в воздухе.
Немногие из щенков посмотрели на нас, большая часть из них бездумно смотрела тусклыми глазами в потолок. У входа лежали двое умерших.
На мне задержал свой взгляд один из подростков, с загоревшимся взором он буквально ел глазами мой пояс с оружием.
Подойдя ближе, я посмотрел ему в глаза, смутившись, он отвернулся.
— Хочешь увидеть клинок? — он деланно пожал плечами, — смотри.
Вытянув клинок, медленно поднял его над головой и повертел им, бросая солнечные зайчики по всему дому. В нашу сторону начали поворачиваться все больше и больше лиц. Достав нож, скрежетнул им, скрещивая с клинком. Дальние от нас щенки, преодолевая слабость, начали приподниматься, стараясь больше увидеть.
Я затанцевал в лучах солнца, отрабатывая малый комплекс с двумя клинками.
Щенки слабо загудели и поползли друг через друга ближе ко мне.
Закончив танец, сунул нож в ножны и, подкинув клинок, поймал его за лезвие, протянул первому заинтересовавшемуся подростку. Заблестев глазами, он потянулся и замер, с обидой глядя на меня, когда я отдернул от него рукоятку.
— Я Ходок, Вождь своего рода, а как твое имя?
Потемнев от смущения, подросток заторопился и с трудом встал, хватаясь за стену за спиной. Ему помогали лежавшие рядом щенки.
— Я Ру, мой род Урук, я горд, что ты спросил мое имя.
У меня за спиной скрипнули зубы, обернувшись, увидел стоящую у входа Таур с гордостью смотревшая на Ру. Увидев мой взгляд, отвела в сторону заблестевшие глаза.
— Возьми на время нашего разговора мое оружие, Ру. Это орочья черная сталь.
Захлебнувшийся от восторга подросток благовейно взял в дрожащие руки мой клинок и, забыв о слабости, низко поклонившись, замер.
Сев на пол, я указал перед собой.
— Садись.
Шлепнувшись на пол, Ру с сожалением, протянул мне клинок.
— Пусть у тебя побудет. Идите сюда все.
К нам поползли и, шатаясь, пошли со всех сторон щенки. Окружили нас с Ру усевшись и попадав на пол полукругом. Я начал рассказ. В меня уставились десятки все ярче и ярче разгорающихся глаз. Через несколько минут у меня за спиной запела Ая, помедлив, к ней присоединилась Таур. После чего зашуршали шаги, глаза зрителей метнулись мне за спину и там и остались.
Ая танцевала, показывая мой рассказ. Повысив голос, я продолжил. Я слышал, как в хижину входили и входили орки, обтекая нас за спиной.
Песни и рассказы у нас заняли не меньше часа, и, как мне показалось, щенки все это время не дышали. Ру сидел, прижав к груди мой клинок, и время от времени гладил его, тихо шипя на пытавшихся дотянуться до него.
Закончив, я подождал немного и протянул руку к своему клинку. Помедлив, Ру с неохотой вернул мне оружие. Засунув клинок в ножны, я неожиданно спросил.