— Идти тебе к Купцу.
— Я тоже так думаю, ты его знаешь?
— Да, много лет. Он, конечно, всегда старается всучить больше, хуже и дорого, но если заключили договор, то его он всегда держит.
— Как его зовут?
— Не знаю, в Бооргузе Купец — это и есть его имя. Оно передается от одного к другому. Так что так его и зови.
— Ясно, расскажи мне о ней, — я кивнул в сторону лежащей в углу, так и не сказавшей больше ни слова шаманки, — все, что знаешь.
— Что рассказать-то, — он покосился на нее, — сколько себя помню, она была здесь, и такая же старая. То, что она слышит мысли, все знали. Потому никто про нее и не говорил. Она сильный шаман, и лекарь, мы почти все ей обязаны жизнью, — он тяжело вздохнул.
— Но я знаю свой долг, потому и защищал тебя, — он еще раз хмыкнул, — как мог, Ходок, как мог.
— Я ценю то, что ты сделал, и знаю, что это было бы непосильно другим, — Углук слегка наклонил голову, отвечая мне, и опустил глаза, пряча их от меня.
— Я заберу ее с собой, надо будет с ней поговорить поосновательней, не дергайся ты так — я остановил рукой вскинувшегося орка, — если не ударит, как-то пытать не буду. Обещаю тебе, можешь даже рядом посидеть, я не против.
Хмурый урук положил мне свою руку на плечо и несильно сжал его.
— Нет, я, пожалуй, откажусь, — Углук оскалил в усмешке зубы, — мне хватило одного раза. Как много мы потеряли, если такой молодой десятник спокойно стоит там, где я могу только ползать. Я рад, что дожил до такого. Можно спокойно идти к Темному.
— А что это ты к нему так заторопился? На кого род оставишь? Ураак? Так он не справится, и ты это знаешь.
— На тебя, Ходок, на тебя. Ты справишься. Тебя учили и учили не глупые орки, а наверняка еще и Думающие и Знающие. Мне бы таких учителей, — он грустно вздохнул, — столько бы глупостей не сделал. А быть обузой Роду я не хочу. Я воин-урук, а с такой ногой, — он кивнул на нее, — я им перестал быть. Отправим всех к тебе, передам меч Урааку и уйду в Гору. И даже ты, десятник пехоты, Ходок, не сможешь мне запретить. Мое право.
Закрепляя сказанное, он хлопнул рукой по лежащему рядом с ним клинку. И победно взглянул на меня.
Я помолчал, задумчиво царапая ножнами по циновке под ногами. Потом посмотрел на довольного собою урука и понял, как он устал и вымотан, раной, болью, голодом, а самое главное долгом перед родом.
— Опустить тебя? Хочешь уйти спасителем рода? Ты к Темному, а здесь все плесенью порасти? — я посмотрел в глаза насторожившемуся Углуку, — сбежать хочешь? Ураак — хороший десятник, если подучить, то полусотник, но никогда не сможет стать Старшим рода. Могла бы Таур, но она уже все решила. Старший рода — ты. И замены тебе нет.
— Но я сдохну скоро, от нее, — он ткнул когтистым пальцем себе в ногу, — Ты сам ее смотрел, сказал, что-только резать. Какой Старший рода с одной ногой?
— Это и есть твое служение Темному, — он удивленно вскинул голову, — да, с одной ногой, да так никогда не было. Ты старший рода Урук. Больше некому, бери эту ношу и неси. Нам всем ставили в пример героев из легенд. Вот и стань ею. Я помогу. Да и вообще, — я откинулся на стену, — кого мне в пример щенкам ставить? Легенды или их Старшего рода? Или уж скажи честно, ногу отрезать боишься?
Вскочивший урук навис надо мною, почернев лицом и бурно дыша, я, опустив глаза, увлеченно копался ножнами в циновках.
Помедлив минуту, Углук сел на свое место и, хмыкнув, покрутил головой.
— Надо же, как ты меня. Как щенка на дерево загнал, как только спускаться буду. Когда ногу резать будешь? Если не сдохну, то я Старший рода Урук. Договор.
Он торжественно протянул мне свою лапу. Приняв соответствующее выражение, я тоже протянул свою руку, пожав их, мы снова на свои местах, и я не удержался.
— Позже, как отъешься немного, а то сейчас и резать нечего, одни кости. Только ножи тупить.
Посмотрев друг на друга, мы, не сговариваясь, расхохотались и потыкали в друг друга ножнами клинков. Вбежавший с какой-то новостью урук замер, раскрыв рот, и в следующее мгновение исчез за вновь повешенным пологом.
Глава 5
Бооргуз Тайн. Уш
Склонившись в поклоне, Уш дождался, когда шаги Тени утихнут и, выпрямившись, огляделся.
Тело светляка все так же лежало у стены, глядя на него остекленевшими глазами, разбросанные вещи и тусклый шар. Вздохнув, он занялся порученным делом. Растолкал все так же сидевшего у корзины Хр, они вдвоем занялись увязыванием груза. Вес получился почти неподъемным для двух тощих щенков, но выбора не было, и они с горем пополам управились. К завершению их приготовлений на вершинах ближайшего ряда сидело не меньше десятка Нюхачей, молча поблескивавших на них глазами. Хр и Уш опасливо косились на них, но продолжали работу. На шест, согнувшийся от нагрузки, кроме корзины для Малой мешалки они, при помощи ремней светляка увязали и его самого. Коробку с принадлежностями и кормом для светляков Уш повесил себе за спину, а шар привязал к посоху светляка и уже собрался вручить его Хр, когда к ним спрыгнул один из Нюхачей. Сев в круг света отбрасываемый шаром, он лениво потянулся и, показав зубы, ткнув пальцем в тело, проскрежетал.