Повозившись, медленно легла грудью на лежащее поперек лодки двойное резное весло и опустила к воде голову. Арка скрыла ее под покровом натянутой на нее травяной накидки, уже в паре шагов почти неразличимой от множества топляков на Болоте. Арка своей тенью накрыла протоку и открыла перед заинтересованным зрителем мир протоки, со всеми ее обитателям и их жизнью.
Внимательно вглядываясь в воду, самка довольно оскалилась и сняла с коротких подставок два коротких, корявых копья с костяными наконечниками, с привязанными под ними петлями из корня ивы. Осторожно опустила их в воду и, окаменев лицом, замерла неподвижно, только медленно поводя глазами.
Успокоившиеся мелкие рыбешки вновь потянулись в тень от лодки и вновь брызнули в разные стороны от вышедшей из мглы большой тени. Через прогалину в зарослях тростника в протоку вышла большая тень и, медленно двигая хвостом, прошла под лодкой, что была весомо меньше ее по длине. Самка замерла, провожая ее глазами, медленно отведя свои копья в стороны. Огромная рыба, медленно поводя головой, идя над самым дном что-то почувствовала и, так же не спеша развернувшись, еще раз прошла под лодкой, мимолетным движением выхватив в облаке поднятого ила что-то, что с хорошо слышным хрустом разломили ее зубы.
Опустив в воду лицо, самка открыла глаза и, высунув язык, попробовала воду. Тихо подняв ее, задумчиво пополоскала водой рот и, кивнув самой себе, освободившимися руками тихо и медленно погребла по течению протоки на новое место.
Через пару часов, прячась от полуденного солнца, она привела свою лодку к маленькому островку с единственной на нем развесистой старой ивой. Наклонившись к воде, она купала в воде свои зеленые пряди, образуя закрытый со всех сторон полог. Поставив лодку и накинув короткую травяную веревку на торчащий корень, она наконец распрямилась и, облегченно выдохнув, сняла с плеч лубяные ремни плетеного навеса для ловли рыбы. Осторожно отложив его в сторону, с удовольствием зарылась в кучке уже подсохшей рыбы на дне лодки. Выбрав несколько рыбешек поменьше, тихо постучала когтем по лодке. Из-под корзины на корме выползли два щенка с необвалявшейся шерсткой и тихо подобрались к ней, прижавшись к ее ногам.
Нежно почесав им ушки и лизнув каждого в грустную мордочку, она наделила их рыбками и подтолкнула обратно. Держа их в зубах, щенки уселись у своего гнезда и с хрустом их стали грызть. Самка покопалась в своей сумке на поясе и стала потрошить рыбу на куске коры тонким кремниевыми лезвием, время от времени что-то засовывая себе в рот. Распластав рыбу на тонкие, длинные ломтики, нанизала их на ивовые прутья. Отложив себе рыбьи головы, еще раз позвала щенков и отдала им промытые в воде рыбьи потроха. Надев на себя навес и расправив накидку, вывела лодку в протоку и мерно, почти без плеска и брызг, повела ее только ей понятным и хорошо знакомым путем, внимательно прислушиваясь, принюхиваясь и оглядываясь. Иногда одной рукой закидывая в рот рыбьи головы и с хрустом их разжевывая.
Выйдя в новую, гораздо более широкую протоку, пошла по ней, прижимаясь к одной из зеленых стен тростника. За час дойдя до ей известного места, раздвинув веслом тростник, провела свою лодку в узкий, зеленый лаз и через сотню шагов вывела ее на чистую воду. Обычная для Болотников заводь для рыбы, примыкающая к каменистому и обрывистому островку, родовая заводь ее семьи. На галечном, коротком пляже лежат еще две малые, как и ее лодки, и от воды поднялись несколько голов. Две пары подросших щенков и один угловатый и хмурый подросток — это вся ее семья.
Щенки встретили ее у среза воды и, придержав лодку, помогли ей выбраться, разобрав привезенную рыбу, отнесли ее вглубь острова. Подросток, поджав губы, проводил их взглядом и показал на насколько корзин с крышками, полными лягушек.
— Сегодня.
— Сушить половину. Как рыба?
— Плавает, — подросток пожал плечами и продолжил знаками и жестами, — сегодня покормили. Прочистили входную протоку, ила нанесло на три лодки. На нерестовой яме пара уже отметала, лежат на темном месте, отдыхают. Тебя ждали, перевести к остальным.
— Ели?
Подросток кивнул. Самка дернула его за ухо, потрепала по голове. Он в ответ как-то беспомощно пожал плечами и робко улыбнулся. Сунув руку в сумку на поясе, она протянула ему комок рыбьей икры и молоки, завернутые в зеленый лист.
— Ешь, — он отрицательно покачал головой, кивнув в сторону вылезших из лодки и сейчас возившихся в камнях щенков, — ты Старший, тебе нужно, иди, учи.