На подготовку к ритуалу выделенные орки вкалывали, как при драке с Охотником, а личная подготовка занимала большую часть времени, выделенную для сна. Только палками десятников можно было их уложить, а десятников уже я должен был разогнать сам. На мой вопрос о моей роли и моей подготовке самки дружно махнули на меня руками и уверили, что все сами сделают.
В один из дней ко мне пришли сразу все Серые и, помявшись, попросили их выслушать. После чего, оставшись со мной наедине, упали на колени и дружно, шепотом взмолились о пощаде. На мой удивленный вопрос они рассказали, что случайно видели, как Болотники пригнали две лодки полные костей, и как эти кости в драку делили орки. Хмыкнув, я заверил их, что пока они мои личные пленники, то им ничего не грозит и отправил их работать, по-видимому совсем их не успокоив. Видя, что напряжение среди пленных нарастает и, не желая получить совсем мне не нужный бунт, вызвал к себе Старших.
— Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит? Что за кости и что за мышиная возня во время сна? — мои Старшие дружно повернули головы в сторону неожиданно вывернувшейся из темноты шаманки.
— Ты долго был вдалеке от твоего народа, Вождь, — она нахально сверкнула в мою сторону глазами, усаживаясь рядом с подвинувшимися Хруузом и Уртой. — обычай требует от орков быть нарядными, а наши орки бедны и голы. Им стыдно такими идти на встречу с Темным. Они просто стараются украсить себя.
— И все?
— И все, — она внимательно копалась в костре хворостиной, не поднимая на меня глаза. Остальные орки замерли, не дыша. Только Тзя медленно потянулась рукой к своему ножу, не спуская с шаманки глаз.
— Можешь не прятаться, знахарка, — в ее сторону презрительно прошипела шаманка, — но это ты зря. Я заключила с ним договор, — она ткнула в мою сторону когтем, — я служу ему.
— Я все равно не верю тебе, ведьма, — Тзя отвела руку от ножа, — и не буду верить никогда.
— И правильно, не верь, — подняв голову, шаманка уставилась на меня, — Вождь, я могу остаться на Совете?
— Да, сейчас да, раз уж ты пришла, но в другой раз, без моего разрешения… — я замолчал, глядя на нее. Она сразу опустила глаза и склонила голову в знак подчинения, — Ты хотела сказать что-то еще?
— Да, если позволишь, — я кивнул, — то, что мы хотим сделать, не было уже сотни лет. Великая честь для меня, — она поджала губы и покивала головой своим мыслям, — да, теперь уже честь, провести ритуал. О нем узнают все, все, кто сможет услышать. Кто-то и увидит. Легенда, мы сейчас собираемся сделать новую легенду Дымных гор.
Сидевшие Старшие, как мне казалось, уже и не дышали.
— Позволь же своему Роду войти в нее не голыми оборванцами.
Я по очереди посмотрел на каждого из сидевших у костра. Все, даже мрачная Тзя, кивнули мне в ответ.
— Хорошо, так тому и быть.
Глава 21
Пристань. Ходок. Партизаны
Долгий и трудный день наконец заканчивался.
— Вождь, — в проеме лодочного сарая, ставшего моим штабом замер в полупоклоне Дикий со знаком полусотника на щеке. У него за спиной застыли еще несколько орков. Ая и посыльные замерли, развернувшись в их сторону, многозначительно покачивая боларами в руках. Мазнув по пришедшим взглядом, я махнул рукой, покосившись на лежащий рядом на столе клинок.
Подошедший ближе полусотник скользнул глазами по моей обстановке рабочего бардака и и уважительно покивал сам себе. Опомнившись, вытянулся и брякнул себя в грудь кулаком в формальном воинском приветствии.
— Вести, Вождь, из Людских поселений.
Обернувшись, мотнул головой и мне почти под ноги вытолкнули невысокого орка— Дикого, одного из родов, что совсем недавно влились в мое воинство. Хлопнувшись на колени, он ткнулся головой в пол и замер. Полусотник досадливо поджал губу и, поймав мой взгляд, пожал плечами.
— Встань, воин. Назови себя.
Получив легкий пинок от полусотника, Дикий вскочил и, не поднимая глаз, протарахтел, глотая окончания и пришептывая.
— Биир я. Стража поселка Три. Мой десятник Ванар, послан с вестью.
— Подними глаза Биир. Глаза как отражение в воде, не обманут.
Дикий вскинул на меня испуганный взгляд и замер. Он уже был не молод, только прижизненное недоедание так и оставило его в размере подростка. Но тщедушное тело было перевито как веревками крепкими мышцами и кривые ноги уверено стояли на полу сарая.