— Я тебя услышал, купец Альмус. Доедай, мы скоро тронемся дальше, я к ночи хочу быть у вашего лагеря. Тем более нас догоняет наш арьергард. Не делай такие глаза, я знаю и такие слова.
Еще через полчаса мы снова были в дороге, за спиной у меня мерно топали две сотни воинов. Купцу завязали глаза, но связывать не стали. Ближе к вечеру мы вышли к лагерю людей.
Не зная о произошедшем, они мирно занимались своими делами. У реки возились со стиркой женщины, от нее же несколько человек носили ведрами воду к лошадям, понуро стоявшим и лежавших в огороженном жердями загоне у лагеря. В нескольких местах за стоявшими кругом повозками поднимался дым костров, вдоль повозок лениво ходила пара воинов. На всей немалой поляне, широко рассыпавшись, паслись разные животные под присмотром подростков.
Как падение камня взбаламучивает лужу, так и наше появление расплескало эту спокойную картину.
Сидевшие кучкой у реки пастухи, разглядев, кто к ним пришел, дружно взвыли и стаей испуганных воробьев прыснули к лагерю, по дороге собирая остальных. Угнать скотину они и не пытались, сразу поняв, что не успеют. В лагере завыл рог, и поднялась неимоверная суета. От реки с криками бежали женщины, выскочившие мужчины стали пытаться плотнее сомкнуть кольцо из возов.
Развернувшись широким строем, мы пошли к лагерю, по дороге щенки сгоняли животных в стадо и отгоняли нам за спину. Одна из сотен, сорвавшись по моему знаку, пошла рысью, огибая лагерь вдоль заросших лесом скал, у меня за спиной завыл рог, с противоположной стороны, у прохода, ему ответил другой, из леса высыпали воины Урты и стали стаскивать и заваливать его рогатками. Из леса застучали барабаны, выскочило несколько небольших групп и помчались ко мне. Все еще сидевшему на коне купцу сняли повязку, и теперь он, кусая губы, наблюдал за хорошо ему видимой картиной. В лагере людей суета и крик все больше нарастали, но мы, не обращая на них внимания, занимались своим делом.
Ушедшая вперед сотня тем временем растворилась в лесу предгорья, прибежавшие ко мне сотники получили от меня команды и тоже умчались обратно, у меня за спиной осталось два десятка охраны, остальные, нырнув в лес, застучали топорами, готовясь тоже завалить проход с нашей стороны.
Я повернулся к осунувшемуся купцу.
— Теперь твоя очередь, иди и делай обещанное.
Он слез с коня и встал передо мной, шагнувшая к нему Ая, сунула ему его пояс и, вытащив из своей сумки, отдала ему его потерянную шапку. На его удивленный взгляд я ответил.
— Ты же не должен выглядеть оборванцем, и оружие тебе твое может пригодиться, иди.
Проводив его взглядом до момента, как он зашел за кольцо возов, я сел на землю и стал ждать. У меня за спиной, за еще не доделанной засекой зажгли несколько костров, при их свете продолжали деловито возиться орки моей сотни. С противоположной стороны тоже загорелись костры у Урты, как и в прилегающих лесах предгорий, охватывая с трех сторон лагерь людей, а немного позже они загорелись и на другом берегу реки.
Еще через час пришел Урта и молча сел рядом.
— Скажи своим, пусть прекращают травить реку.
Он кивнул и один из пришедших с ним Болотников исчез в темноте.
— Вождь, думаешь они согласятся?
— Не сегодня, а вот завтра придут торговаться. Таур сегодня прогуляется со мной к ним.
Стоявшая у меня за спиной лучница довольно фыркнула и нырнула в темноту.
— Ты напугал пленного, как и собирался?
— Да, полдороги все бегали мимо нас и потом сидели как мыши в лесу, пропуская мимо. Он уверен, что-только со мной пришла тысяча.
Урта хмыкнул и покрутил головой.
— Тысяча, если бы. Тогда бы мы их прости затоптали.
— А нам это надо? Они будут защищаться, у нас будут убитые. Много хороших вещей поломаем. Да и люди нам в живом виде полезней будут, чем корм для рыбы. Иди к своим, готовься, могут попытаться сбежать, не все, а самые ушлые.
Кивнув, Урта ушел к своим. Ко мне небольшими группами стали подтягиваться лучницы Таур, рассаживаясь и ложась в траву.