Дождавшись ее, приказал им, пятерками, во второй половине ночи, подтянуться ближе к лагерю и ждать сигнала, после второго бить в охрану и воинов, селян по возможности не трогать. Не больше двух стрел каждой, нет цели, не стрелять и оттянуться обратно. После чего распустил их, и завалился спать прямо в траве.
Проснувшись от шагов Таур и ее лапы, вст встал и, кивнув ей, пошел в сторону лагеря. К этому времени костры погасли, и не могли нас подсветить, в полной темноте под лай уже охрипших собак в лагере, дошли до наших дозорных, за ночь подтянувшихся на полет стрелы к стоянке. Присев на минуту возле них, осмотрелся. Широкой дугой охватывая лагерь, к нему подбирались такие же как моя группы, встав в полный рост, я помахал над головою руками и тихо пошел дальше.
В лагере не спали, гул голосов то затихал, то взрывался громкими спорами, криками и руганью. Не прислушиваясь, я просто ускорялся, если шумели, и шел тише, когда смолкали и слушали кого-нибудь. Подойдя на половину полета стрелы, я замер, с двух сторон от меня замерли и лучницы с Таур. Выглянувшая ненадолго из облаков луна заставила нас лечь и замереть. Дождавшись темноты, я толкнул посыльного, он юркнул в темноту и на четырех лапах для тишины уполз к засеке.
С нашего места был виден ближайший из дозорных ходивший вдоль ряда телег, еще через полсотни шагов еще один. Горевшие в лагере костры хорошо их подсвечивали. Время от времени проходил патруль из трех воинов с десятником.
Я мотнул головой, стоявший у меня за спиной посыльный потянул веревку уползающую в траве в сторону нашего лагеря, с его стороны заухала сова. Все лучницы натянули луки прицелившись, я тихо цокнул, как только крик совы прекратился, схватив три стрелы, рухнул дозорный. Не опуская луков, две не стрелявшие лучницы пошли к убитому, мимо меня тихо пробежали отстрелявшиеся. Подхватив убитого, поволокли его в темноту.
Подойдя к возам, залез на ближайший и осторожно заглянул в лагерь. В свете горящего костра металась и вопила толпа испуганных людей, в середине ее стояла большая бочка, на нее залезали ораторы и кричали в толпу свои предложения, их встречали воем, криками и свистом. Оратор пытался перекричать толпу, его стаскивали с бочки, а на нее лезли новые, ругаясь и толкаясь. В стороне, с немалой кучкой молчащих людей стоял купец, время от времени что-то отвечавший очередному горлопану.
На земле сидели и лежали совсем отчаявшиеся, обнимавшие друг друга и по-видимому своих детей, слышны были рыдания женщин и плач детей. Я заметил только нескольких воинов, стоявших отдельно от всех, понурых и растерянных.
Меня подергали за ногу, стоявшая внизу Таур, знаком показала мне, что все носильщики уже в лагере. Кивнув ей, оперся на ее подставленное плечо и, приготовив лук, стал ждать. Дождавшись самое ретивого оратора, громче всех оравшего в сторону купца, выстелил навскидку, Крикун, схватившись за пробившую ему горло стрелу, рухнул в плотно стоявшую у бочки толпу. Поймав момент общего молчания, я проорал.
— Долго думаете, люди, — и завыл по-волчьи. Мне отозвались голоса вокруг лагеря, их подхватили остальные отряды орков. Спрыгнул с повозки, я мельком заметил, как в лагере людей заметались тени у костра, а общий крик ужаса сопровождал нас до самого нашего лагеря.
Осмотрев лежащих рядком убитых дозорных и похвалив всех, завалился спать.
Утром меня разбудил посыльный словами.
— Люди идут, — зевнув и почесываясь, переспросил его.
— Много?
— Трое, один из них купец.
— Хорошо, веди их всех сюда.
К моменту, когда они подошли, суета вокруг меня закончилась. Три десятка моих вояк стояло у меня за спиной. Сидя на бревне, дождался пришедших.
Впереди уверенно шел купец, за ним шли еще двое.
Тщедушный, невысокий, седобородый человек. Просто, как я стал в них разбираться, одетый, но с умными глазами и уверенной походкой. И высокий, широкоплечий, светловолосый воин, в длинными усами, тяжелым взглядом в потухших глазах. На нем надета кольчуга, украшенная медными кольцами по низу и коротким рукавам, с двумя рядами нешироких пластин на груди. Широкий пояс с висевшими на нем клинком и ножом. На сгибе руки он нес конусообразный шлем с личиной, изображавшей страшную морду орка. Даже мне она показалась забавной, моя охрана загыгыкала, как только разглядела ее.
Люди с удивлением на лицах остановились в шагах трех от нас и с вопросом посмотрели на меня.
Сделав пару шагов к ним, я постучал по личине веточкой, что до этого держал в руках.
— Забавно. Это так вы нас видите?
Взглянув на шлем, купец охнул, невольно взмахнув рукой. Воин потемнел лицом и вздернул еще выше подбородок. Он и начал разговор.