При этом, вовсе не намереваясь раскрывать, что есть «восточная идентичность», я лишь хотел набросать то, что под ней понимают и навязывают нам политики и ведущие федеральные СМИ, то бишь официальные национальные элиты, а по сути западно-немецкие элиты. Другими словами, я хотел разбирать не Восток, а Запад, который берется интерпретировать Восток с точки зрения политической идентичности и тем самым фактически его изолировать. В противовес популярному в последнее время журналистскому формату мой текст можно озаглавить «Вот как тикает Запад».
Печально известный номер 35 журнала SPIEGEL от 24 августа 2019 года уже своей обложкой с заголовком «Вот он каков, осси. Клише и реальность: как тикает Восток и почему он выбирает иное» запускает весь механизм очернения и злословия – ровно тридцать лет спустя после падения Берлинской стены! – и служит примером максимальной коммуникативной асимметрии между Западом и Востоком, неоспоримого господства Запада в дискурсе и планомерно продвигаемого средствами массовой информации полного исключения Востока из общества в целом, изображая его как нечто чуждое, аномальное и постыдное. Массовый журнал с миллионными тиражами направляет всю свою медийную силу на то, чтобы очернить около 18 процентов населения. Разумеется, в глазах Запада и западной публики, которая могла при желании (и должна была) утвердиться в собственных предрассудках, а что подумает об этом восточный читатель (хотя ответ очевиден) – ну какая разница! But who cares?[41] Что это, как не целенаправленное злоупотребление властью и СМИ? Как только вы увидели обложку, текст сразу становится чем-то второстепенным; что бы там ни было написано, это уже не представляет интереса. Картинка навсегда застревает в памяти и жжет до тех пор, пока не почернеют и не обуглятся все нейроны мозга.
Обложка журнала SPIEGEL
Я хочу заострить внимание на трех важных элементах этой обложки. Первый: глагол ticken («тикать»), который в немецком языке не несет положительной коннотации. Либо нечто имеет сбитый ход, либо «тикает» бомба замедленного действия. Здесь одновременно запускаются оба смысла, наводя на мысль о том, что Восток можно воспринимать только как, во-первых, патологическую аномалию, а значит (и это во-вторых), нечто в высшей степени опасное. Второе, что бросается в глаза, – снова вяло эксплуатируется, как это было на протяжении более тридцати лет, исключительно мужская версия: «он, осси». Заведомо предполагается, что он подавлен, нерешителен, слаб, малодушен, нелеп, глуп, ленив, безгласен, ненормален, радикально другой, недотепа, ксенофоб, шовинист и, естественно, нацист. Здесь по обыкновению успешные «весси» публично и безнаказанно высмеивают своего главного врага – «восточного мужика». За редкими недавними исключениями именно в их руках сосредоточена власть, они занимают значимые позиции в политике, экономике, СМИ, юстиции, науке, военных ведомствах и т. д. – короче, во всех сферах общественной жизни.
Немало выходит и региональных публикаций, которые делают предметом своего анализа якобы хилых и дефективных восточно-немецких мужчин, – например книга Problemzone Ostmann?[42] («Проблемная зона осси?») (Штутгарт, 2021); между тем восточно-немецких женщин, наоборот, принято восхвалять, считая, что они не только успешно влились в объединенную Германию, но, сверх того, формируют и преобразуют новое государство, подобно Ангеле Меркель. В пример приведу соответствующие книжные заглавия: Unerhörte Ostfrauen («Невероятные восточно-немецкие женщины») (Штутгарт, 2019) или Ostfrauen verändern die Republik[43] («Восточно-немецкие женщины переустраивают республику») (Штутгарт, 2019).
На вопрос, почему баснословно возвеличенные женщины с Востока в целом лучше мужчин справились с переменами после 1989 года, можно ответить по-разному. Уже в ГДР они получили хорошее образование и почти все, в отличие от многих западных женщин, работали по профессии, а значит, они были самостоятельны, финансово независимы и еще параллельно успевали заботиться о семье и детях или ухаживать за престарелыми родственниками. То есть им пришлось учиться быть прагматиками, расторопными и уверенными в себе, и это послужило им после 1989 года надежной опорой в новой реальности. Они не позволили себя запугать и тем более в прямом смысле «одомашнить». Как раз в те годы набирала обороты борьба за равноправие женщин, хотя поначалу восточно-немецкие женщины и были шокированы, узнав, что патриархальный реликт – § 218 – вновь неожиданно применяется к ним[44]. И, разумеется, они получили признание на Западе, пусть на первых порах их часто и недооценивали (лучший тому пример – Ангела Меркель). Собственно, это дало им даже преимущество, поскольку в них не сразу увидели сильных конкурентов. Свою роль сыграл и «брачный рынок», причем «рынком» его именуют отнюдь не случайно, ведь речь не столько о нежных чувствах, сколько об ощутимом финансовом интересе. Процент западных немцев, вступивших в брак с восточными женщинами, многократно выше, чем обратная ситуация. Мужчинам с Востока попросту не хватает престижа, состояния и карьерной перспективы.
42
Здесь и ниже автор отсылает к книгам, составленным редакторами Эллен Хэндлер и Утой Мичинг-Фиртель.
43
Эта книга написана журналистами Таней Брандес и Маркусом Декером; среди их героинь – канцлер Ангела Меркель, фигуристка Катарина Витт, известные политики Катрин Гёринг-Эккард, Катя Киппинг и др.
44
Подразумевается § 218 УК Германии, согласно которому прерывание беременности наказывается лишением свободы до трех лет или денежным штрафом.