Тут Алине в голову пришла мысль, напугавшая ее своей откровенностью. Значит, он в моей власти.
«Но к чему нас все это приведет?» — спрашивала себя Алина. Она не могла не признать, что отсутствие Альбера ей удобно: ну и ладно, ну и хорошо, просто великолепно — будем воспринимать вещи такими, какие они есть, и будь что будет!
— Хочешь кофе?
— Нет, спасибо. Я чудно позавтракал. Поль Рено готовит на английский манер — жареный бекон с глазуньей и горы тостов со слегка пришпаренными помидорчиками. Обожаю!
— Надо же! А я вот утром никогда не хочу есть.
— Конечно, но мне-то — двадцать лет!
Вот негодяй! Сколько можно тыкать ей в нос своим возрастом! Алина решила быть снисходительно-терпеливой.
— Да уж… Когда мы «расстались», тебе было тридцать пять, так что ты, должно быть, ловишь кайф.
— А я, знаешь ли, никогда не ощущал себя тридцатипятилетним — у меня ведь не было собственной истории. Скажем так: я был «заперт» внутри твоего возраста.
Алина, твердо решившая оставаться идеальной хозяйкой, любезно спросила:
— Что тебе предложить?
— Ванну! — плотоядно воскликнул он. — Обожаю мою новую жизнь, меня все очаровывает — кроме туалетных комнат, где нет нормальных ванн, а если и есть — они почему-то рассчитаны на карликов, в них иногда и сесть-то можно с трудом.
— Будь как дома.
— Тыщщща благодарностей! — смеясь, проговорил он.
И Алина с Орландой самым естественным на свете образом вместе отправились в ванную.
Она села на бортик, открыла краны, отрегулировала — точно зная, какой температуры должна быть вода, а Орланда в это время беспечно раздевался, совершенно счастливый оттого, что вернулся в родные стены. Вот он застыл, как вкопанный, перед туалетным столиком:
— Ой-ёй! Мамочки мои! Косметика, молочко для снятия грима, лосьон для поддержания водного баланса, дневной крем, ночной крем, крем от отеков вокруг глаз, тональный крем, тушь, лак для ногтей, смывка — «все, что нужно для души»! Я уж и позабыл!
— Полагаю, ты бреешься…
— Ага, но это не так занудно. Кстати, ты напомнила — сегодня утром я как раз забыл побриться.
Он наклонился к зеркалу над раковиной.
— Хорошо быть блондином — отросшая щетина не так заметна. У Альбера уже весь подбородок был бы черным. Люблю волосатых мужиков, да я и сам мохнатый — мне и вправду здорово повезло с Люсьеном!
Алина открыла шкафчик, чтобы взять полотенца и махровый халат. Когда она обернулась, голый Орланда рассматривал себя в трехстворчатом зеркале. Автоматизм воспитания сработал мгновенно — она прикрыла глаза. Он ахал-охал, восклицая: