Собака и человек побежали за ним. За кустарником он подобрал хрустевшие крылья и обернулся. Из носа и рта человека клубами шло тепло и падало на черные усы и бороду белыми волокнами. Собака как бы перекусывала собственный голос, приближалась к орленку и с визгом отскакивала. Человек подбадривал ее и на ходу проваливался в снег.
За деревьями орленок увидел горы. Они были близко, за лесом, белые, величественные. Он рванулся к ним и от боли припал к своей тени. С оцарапанного ночью подкрылья на скрипевший под когтями снег упали капельки крови и расплылись на нем. Это обрадовало собаку, и она залаяла громче. Орленок отвернулся от гор, стал на ноги, вытянул шею и хищно глядел в глаза человеку.
Он будто оцепенел, а когда собака подбежала ближе, напружил грудь, готовясь к схватке, расправил когти и обрадованно вскинул голову: над лесом грянул крик матери. Вот она, вот!..
Стремительно нарастающая тень, блеск клюва и шум крыльев зажгли его глаза. Он запрыгал и заклекотал.
Собака с визгом кинулась прочь. Человек приподнял к ушам локти и наклонился.
Орлица в вихре блесток промчалась над ними и с клекотом села возле орленка. Над ними искрами вспыхнул иней. Орлица клювом потрогала орленка, через его спину глянула на идущий из труб хат дым и присела.
Орленок вскочил на нее, запустил в ее перья когти и пригнул голову. Она подпрыгнула, крыльями взметая радужную пыль, взвилась и будто растаяла в лучах солнца...