Дмитрий Львович скрипнул зубами еще на слове «арестован». А когда услышал фамилию следователя, попросил подождать «буквально полминуты» и затих. Заговорил секунд через сорок. Голосом, в котором появилось очень злое предвкушение:
— Игнат Данилович, выдвигайтесь к КПП со спокойной душой — к тому времени, как вы до него доберетесь, я свяжусь с этой охамевшей тварью по служебной линии и задам пару-тройку крайне неприятных вопросов.
Я послушался. В смысле, подмигнул Оле, встревоженно дожидавшейся завершения разговора, вместе с ней прогулялся в гардеробную, снял банный халат и оделся, спустился в гараж, поухаживал за своей женщиной, сел за руль и неспешно выехал наружу. Бойцов ГБР, плетущихся обратно к КПП, заметил метров через сто-сто пятьдесят, весело ухмыльнулся и поддал газку. А через десяток секунд притормозил перед калиткой, попросил Кольцову подождать в машине, выбрался из салона и услышал конец отговорки следака:
— … -мент в деле этих показаний нет, но я обязательно подниму архи— …
Дослушивать этот лепет Ляпишев и не подумал — перебил старлея и перешел на рык. Да, рычал в трубку Степанова, но БИУС, «севший» на аппарат Дмитрия Львовича еще во время нашей первой встречи, позволил услышать монолог в режиме реального времени:
— Роман Сергеевич, не рассказывайте мне сказки: я смотрю на копии протоколов допросов Ильи Григорьевича Столярова, Якова Александровича Чекменева, Николая Антоновича Ярового и дежурного врача «Приозерный», вижу ваши подписи и прекрасно понимаю, что исчезновение этих протоколов, радикально меняющих картину происшествия — результат чьего-то приказа. Так вот, у вас минута на принятие решения: сообщите мне фамилию и звание того, кто стоит за этим преступлением — отделаетесь обычным увольнением. Нет — с вероятностью в сто процентов сядете. На два года. За соучастие. Время пошло.
Старлей… уперся, как баран, и сказал, что не понимает, о чем идет речь. Зря: не прошло и тридцати секунд с момента этого заявления, как бойцы ГБР, выбравшиеся с территории Бухты Уединения через открытую мною калитку и столпившиеся возле «Зубра», одновременно повернулись к своему командиру и изобразили статуи самим себе. А еще через минуту двое самых массивных «выстрелили» собой в сторону следака, сбили беднягу с ног, упаковали в блокираторы магии и волоком потащили к броневику!
Я проводил их взглядом, пожал плечами, развернулся на месте и пошел к «Порыву». Когда захлопнул калитку, принял звонок Ляпишева, ушел в рывок и вывел голос полковника на громкую связь за мгновение до того, как забрался в машину. Так что Ольга услышала его объяснения с первого же слова:
— Игнат Данилович, вас решили подмять под себя. Кто именно, я пока не знаю, но выясню и приму меры. В данный момент знаю лишь то, что эти твари вернули на доследование давно закрытое уголовное дело, возбужденное по заявлению некоего Маевского Олега Федоровича. Он вам не представлялся, так что напомню: это мужчина, который пятнадцатого октября прошлого года оскорбил Ольгу Ивановну неподалеку от форпоста «Приозерный» и получил честно заслуженную кару. Для того, чтобы выставить вас виновным в попытке убийства зарегистрированного добытчика, из уголовного дела были изъяты все материалы по прежним художествам этого мелкого мошенника, показания компании добытчиков, к которым он в тот день примазался, и дежурного врача форпоста, лечившего Ольгу Ивановну. Но электронная копия того уголовного дела была приложена к вашему досье еще второго декабря подполковником Колывановым, так что человек, решивший сделать ставку на эту вашу мнимую уязвимость, крупно просчитался и ответит за свой просчет по всей строгости закона. Порукой тому мое слово…
…Кольцова держала себя в руках только до остановки «Порыва». А после того, как внедорожник застыл на парковочном месте, ввинтилась под мою правую руку, прижалась щекой к грудной мышце и расстроенно засопела. Я обнял страдалицу за плечи, чмокнул в высокий лоб и мягко улыбнулся:
— Все обошлось, поэтому выброси из головы все, что ты уже понапри— …
— Я испугалась. За тебя. Очень-очень… — протараторила она, начав этот монолог на долю секунды позже меня. А когда я ласково провел ладонью по ее спинке, вдруг переключилась на другую волну и гневно зашипела: — Этих тварей надо убивать, как бешеных собак или как Валета! Игнат, мы должны стать намного сильнее!!!
— Станем, радость моя! — пообещал я, почувствовав, что это требование было озвучено отнюдь не просто так, но девушка завелась не на шутку и продолжила в том же стиле: